Смотрю вдаль, где некоторое время назад скрылась машина Глеба.

Сейчас у него красивый черный Порш Кайен. Не такой дикий и свирепый, как ярко-синий Ягуар. Тот еще долго являлся мне во снах. В том пламени, что и поглотил его. А еще Марат. Он никогда мне ничего не говорил, просто улыбался и подмигивал. После таких снов я всегда просыпалась в слезах. Они вообще за последние четыре года были частым спутником.

Телефонный звонок доносится из моей сумки. Трясущимися руками пытаюсь расстегнуть молнию. Движения резкие. Я боюсь не успеть. Вдруг, это звонит он.

Мистер М бы меня в первую очередь попросил взять себя в руки и выровнять дыхание. Его голос всегда успокаивал. Вспоминаю приятный тембр, что вибрирует, когда он говорит, и снова считаю про себя. Такой банальный совет от мамы, но сколько раз он меня выручал.

Как только я дошла до цифры семь, телефон нашелся. Лежал в боковом кармане. Почему я сразу не догадалась, что положила его туда.

Это не Глеб. И не Мистер М, хотя от него получить звонок было бы странно, особенно в это время.

Зойка.

- Ну? - без приветствия начинает выспрашивать Зойка.

Я только всхлипнула. Воспоминания снова накрыли. Его Порш, его аромат, что теперь смесь сандала и мяты. Он назвал меня дурой, и сказал, что нравится моя задница. Да, именно так он и сказал. Сквозь слезы прорезывается смех. Дикий немного, похожий на истерический.

- Эй, Милка? Он что, тебя обидел?

- Нет, все в порядке.

- Не очень-то и похоже. Ты где? - беспокойные нотки в голосе.

- Рядом с тем кафе, где назначила встречу.

- Ясно. И давно там сидишь?

- Не знаю, я не засекала.

- Как все прошло?

- Ну… он сказал “хорошо”, - слово, что должно радовать, на деле вызывает тошноту.

- Значит, скоро ты станешь свободной, Апраксина. Ты же вроде за этим к нему ездила.

- Мистер М сказал, что перед тем как решиться на такой шаг, нужно понять, что я чувствую.

- И что ты чувствуешь?

- Что я чувствую, - повторяю я за ней, словно сама превращаюсь в Мистер М. - Опустошение… разочарование… теплоту…

- Вот последнее не поняла.

- С Глебом всегда так. Чувства на пределе. Нервы накалены. Все очень контрастно. От этого всегда подбрасывает вверх и опускает вниз. Словно на американских горках. Но… мне это нравится. Всегда нравилось.

Мы еще молчим несколько секунд. Я перевариваю, в чем только что призналась, а Зойка пытается осмыслить мой ответ. Такие эмоции, которые у меня возникают при виде Глеба Навицкого тяжело описать. Он сам смесь всех полярных чувств, что возможны. Радость - отчаяние, веселье - грусть, томление - злость, гнев - вожделение. Он всегда был таким. А сейчас я увидела в нем немного мягкости. Он словно сгладился, как морской камешек. Я всегда мечтала быть его волной. Но не стала.

- И какой он сейчас? - Зойка не столько любопытно, сколько просто решила меня поддержать. Мистер М говорит, что замыкать чувства в себе нельзя. Они могут вылиться в не вполне приятную форму. И уж я то об этом знаю непонаслышке.

- Он стал немного другим. Внешне практически такой же. Только если морщинки появились. И взгляд стал более серьезным. Но внутри него все тот же огонь, пламя, что подпалил крылышки мотылька. Мне так показалось.

- Ты мотылек?

- Не знаю, Зойка, уже не знаю. Быть им уже не хочется, но кто я сейчас тогда. Для него?

- Стоит спросить у самого Глеба Навицкого.

- Думаешь, он ответит? - задаю Зойке вопрос, но ответа, конечно же, не жду. На него если кто и сможет ответить, то только Глеб. Задумываюсь, что многое бы спросила у Глеба. Много, что хочу узнать.

Перевожу взгляд на часы.

- Боже мой, Зойка! Я опаздываю. У меня сегодня спектакль, - быстро завожу двигатель.