– О, Господи!.. – Таня, конечно, подозревала, что Байгозин ведет не совсем честную игру и не такой крутой специалист, за которого себя выдает, но чтобы настолько?

 – Именно! – Ольга ударила по столу, словно под ним прятался Коля. – Мой психолог, – а мне потом все же пришлось лечиться, – сказал, что удивительно, что Байгозин не стал маньяком. Они тоже частенько произрастают из вот таких забитых неудачников. Просто он стал мстить не физически, а морально. Культивируя свою персону, свое превосходство над женщинами.

 – Дай угадаю: у него в классе была рыжая девочка, похожая на нас с тобой?

 – Была, да. Дочка директора. И она к себе Колю на пушечный выстрел не подпускала. Так что да, мы с тобой – жертвы психологического маньяка.

Чтобы такое переварить обычно нужно или очень много времени, или что-нибудь покрепче кофе. Прибегать к помощи алкоголя Таня боялась: не ровен час получится, как у Ольги с плохими углеводами. Говорят, что клин клином вышибает, но подменять одну зависимость другой, – не лучшая идея, даже Таня со своими скромными познаниями о жизни и психологии прекрасно это осознавала. А вот принять тот факт, что Байгозин все четыре года спал не с ней, а с дочкой своего школьного директора, у нее не получалось никак. Страшно хотелось свернуться голышом в позу эмбриона, включить горячий душ и взрыднуть.

Нет, она уже вышла из той стадии, когда Байгозин казался ей засланцем свыше. Скорее, засранцем сниже… Снизу… Или откуда еще мог взяться такой циничный бабник и лжец? Но она наивно полагала, что хоть какую-то симпатию Коля к ней все же испытывал. Пусть не любовь, но… Четыре года, как-никак. Сотни тысяч ласковых слов, приблизительно столько же – объятий и нежных прикосновений. И все это – из мести школьным обидчикам? То есть Таня была лишь его лекарством от комплекса неполноценности? И не только Таня! Все, кто шел на его тренинги! Все женщины, которые мечтали устроить свое счастье, получали бред в красивой упаковке и член с поддельными дипломами.

Боже, как Ольга это пережила?! Даже не так: как она вообще выжила? Психолог – это замечательно, но таких денег Таня спустить на себя не могла. Их попросту не было. Это Танина мама всегда умела откладывать из ничего, рассказывала про загадочный черный день и фанатично берегла каждую копейку, пряча выгаданные средства в жестяную банку из-под ГДРовского печенья. Таня над ней посмеивалась, мол, что за черный день? А если его не будет? И когда жить, если все время экономить?

Такие вещи трудно понять, пока не набьешь собственных шишек. День, черный и зловонный, как раскаленный гудрон, пришел туда, где его не ждали. И чем сильнее Таня барахталась, тем глубже в нем увязала. А дальше что? Кивнуть Ольге, поблагодарить за историю – и уйти восвояси? Ждать, пока мысль о том, что Байгозин все четыре года просто чесал о Таню свое разбухшее эго, не станет невыносимой настолько, что окно девятого этажа покажется оптимальным выходом? Как быть, если нет денег на психолога, знакомых, которые дадут работу, и нет даже диплома о высшем образовании? Байгозин ясно дал понять, что приличной должности Тане не видать. Либо осваивать ниву педикюра, либо жарить картофель фри в тошниловке. Либо пойти по Колиному пути: открыть курсы саморазвития для мужиков, отбирать низкорослых очкариков и издеваться над ними. Возможно, даже прикупить для этих целей страпон с шипами. Как это тебе не нравится? Что значит, больно? Ты просто не повзрослел. Путь к настоящему мужскому счастью тернист, как этот фаллос. Давай-давай, не скули и нагибайся посильнее.