Уход был бы еще эффектнее, если бы Таня не забыла на столе у новенькой свою сумку. Пришлось возвращаться назад в полнейшей тишине и с неловким «извините», протиснуться мимо двухметрового бритоголового мужика, которому она минуту назад съездила по лицу. К счастью, крупные люди не так зловредны и мстительны, как низкорослые женские коучи, а потому Красков не стал мстить, орать, давать сдачи и даже не побежал в травмпункт оформлять побои.

Второй раз Таня убегала спешно и не слишком победоносно, но все же осталась собой довольна. Во-первых, она добыла трудовую, во-вторых, нашла в себе силы дать какой-никакой отпор. Конечно, ее удар даже для детского кружка каратэ был слабоват, а толстокожему, как носорог, Краскову и вовсе, наверное, показался чем-то вроде слишком стремительного поглаживания. Но внутри Таня ощущала себя истинной валькирией. И даже порадовалась, пока ехала домой на метро. Гордо задирала подбородок, упираясь им в чьи-то лопатки, и представляла, как ударит Байгозина, если он осмелится еще хоть раз встать у нее на пути.

Ближе к дому эйфория выветрилась, Таня вспомнила все те гнусные инсинуации, которые Коля рассказывал о ней с энтузиазмом деревенской сплетницы. И пришло осознание унылой реальности: даже если случится чудо, и найдется человек, который захочет предложить ей работу, то он в любом случае для начала позвонит ее бывшему начальству. И уж тогда Байгозин включит свое богатое воображение, помножит на число задетых комплексов и выдаст такую рекомендацию, от которой у потенциального работодателя волоски на загривке встанут дыбом, а глаз нервно задергается.

Таня пыталась придумать выход, но ничего путного в голову не приходило. Разве что спросить совета у тех, кто был в такой же ситуации? Зайдя в квартиру, Таня обратилась за помощью к коллективному разуму, к всемирной сети. На запросы «что делать, если бывший начальник мешает устроиться на работу» всплывала лишь реклама юридических фирм. Или сайты с идиотскими советами вроде «подай на него в суд». Как будто спрашивал не простой русский человек, а житель предместья Нью-Йорка, где засудить человека за клевету и выбить запрет на приближение – легче, чем намазать бейгл кремчизом.

Тогда Таня решила сузить поиски. Ведь кто-то же работал до нее у Байгозина? Когда он приехал в Уфу, то уже имел определенную репутацию. Значит, кто-то еще тогда занимался и рекламой, и продвижением, и организацией гастрольных тренингов. Может, Коля выбрал ее, Таню, не случайно? Как раз уволилась предыдущая девочка для очистки подошв от праха мирской суеты, и ему срочно требовалась новая восторженная фанатка, готовая на все ради кумира и учителя. И, разумеется, компактная, чтобы много не ела и особо не занимала места в офисе.

Вдохновленная догадкой, Таня напечатала в поисковой строке: «я работала у Байгозина…» и – о, чудо технологий! – попала на страничку в соцсетях незнакомой девушки, которая рассказывала о скотской натуре бывшего шефа, о его постоянном вранье и увольнении с отягчающими. Если бы Таня не знала наверняка, что читает чужой текст, то решила бы, что сама написала этот пост в каком-то забытьи. История повторялась слово в слово. А главное – на аватарке красовалась худенькая рыжая девушка. Нет, Таня слышала о том, что у маньяков бывает определенный портрет жертвы. Но что у маниакально самовлюбленных начальников может быть типаж секретарши, не подозревала. Тане было бы любопытно, что думает об этом психолог, – только настоящий, а не такой, как Байгозин, – однако углубляться в потемки человеческой натуры ни времени, ни смысла не было. А вот выяснить, как же справилась с мстительным шефом некто Ольга Савицкая, Таня собиралась немедленно. И поскольку никаких постов об этом не нашла, написала товарке по несчастью личное сообщение. Так мол и так, я оказалась в схожей ситуации, как вам удалось избавиться от преследований Байгозина и найти новую работу.