Хотя скорее нет: если память меня не подводила, у того ствол был подлиннее, а этот словно откромсали лобзиком. Магазин вдвое короче, корявый предохранитель… игрушка на фотографии выглядела уродливым братцем той, что мне случалось подержать в своих руках. Я бы даже предположил, что это всего лишь неаккуратная копия, если бы не эмблема оружейных мастерских Горчаковых — оттиск на вороненом металле.

— Знакомый вензель, — усмехнулся я. — И знакомое оружие — хоть я и представить не могу, кто притащил тебе эти фотографии. Насколько я знаю, эта разработка пока еще не пошла в серию, и ее не должны были даже…

— Поверь, я бы на твоем месте не переживал за какие-то там утечки из сборочных цехов. Боюсь, все… намного хуже. — Павел сгреб фотографии ладонью и отодвинул в сторону. — Именно из этого оружия двадцать восьмого июля и застрелили германского кайзера Вильгельма.

Мда-а-а… Похоже, Судаев все-таки не ошибся. В его непосредственном окружении на заводе действительно нашелся ушлый конструктор, который не только втихаря стащил опытный образец и переправил его в Варшаву, но и влепил на бок пистолета клеймо, которое в сложившейся ситуации выглядело в буквальном смысле автографом.

— Откуда?.. — осторожно начал я.

— Из проверенного источника. — Павел поджал губы. — Там были еще фотографии, княже, и куда более… красочные. Но их я тебе показывать не буду, ладно?

— Избавь, да, — поморщился я. — Видимо, про подделку можно даже не спрашивать, да?

— Именно. — Павел протяжно вздохнул и подпер голову ладонью. — Снимки подлинные, а о подробностях убийства известно немного: зачарованные пули, стреляли практически в упор, один из гостей на приеме.

— Кто? — встрепенулся я. — Известно, кто?..

— Фамилия тебе ни о чем не скажет. Какой-то нетитулованный дворянин родом из Петербурга. — Павел мрачно усмехнулся. — И допросить его по вполне понятным причинам уже не получится.

— Свидетели? — Я откинулся на спинку кресла. — Там наверняка присутствовала вся варшавская знать, а не только немцы. Неужели нельзя было?..

— Можно. И даже к местным службам у меня нет никаких претензий, — отозвался Павел. — Меня больше удивляет другое: снимки всплыли уже куда позже. Только через пару недель после начала войны.

— Тогда я вообще ничего не понимаю. — У меня на мгновение возникло ощущение, что его величество зачем-то решил поиграть со мной в угадайку. — Если честно, я даже не понимаю, какого, простите, черта немецкий кайзер делал в Варшаве.

— У нас была запланирована встреча, — пожал плечами Павел. — Никто не называл это переговорами, конечно же, но мы собирались обсудить в том числе и сложности на границе с рейхом. Кайзер Вильгельм приехал на несколько дней раньше, остановился в гостях у губернатора… а дальше ты знаешь.

— Блеск, — буркнул я. — Просто замечательно.

Картина складывалась весьма занятная — а со стороны наверняка выглядела и того интереснее. Германский кайзер прибывает на встречу с императором. Но вместо хваленого русского гостеприимства его ждет… весьма жестокая и нелепая кончина. Невесть откуда взявшийся дворянин из Петербурга, которого наверняка даже не было в списке приглашенных, появляется на приеме, откидывает полу пиджака, достает оружие и проделывает в царственном теле Вильгельма Четвертого примерно десяток аккуратных отверстий.

Автоматическим пистолетом новой конструкции с клеймом фабрики Горчакова — ближайшего сподвижника и друга императора Павла. Убийца гибнет на месте, сраженный смертоносной магией, весь рейх скорбит и возмущен вероломством русских, а канцлеру Каприви приходится услышать глас народа — и отдать приказ к наступлению немецким войскам.