Отряд Веленеса насчитывал всего лишь шесть душ, в то время как у Прита два десятка воинов.

«Мы справимся. Мы должны справиться» – убеждал себя Веленес.

Прибегнув к телепатии, Прит приказал воинам разделиться на два отряда: один должен поймать мальчишку, а второй расправиться с противником. Он же сам ушел вместе с первой группой, ибо нагнать Эльтрана – задача первостепенной важности. Веленес же остался, дабы сражаться, а за сыном магов отправил всего лишь одного человека.

Обнажив мечи, отряд Прита вступил в бой. Их вдвое больше, но, тем не менее, силы примерно равны. Да, для того, чтобы прибегнуть к магии, им не требовались посохи, но эти магические атрибуты противников очень сильны.

Как только отряд Прита обнажил мечи, Веленес вместе с остальными пустили в ход посохи. Камни в их навершиях засветились, и из них исходила разноцветная пыль, образовавшая перед ними огненную стену. Послышалась брань, воины королевства Рейрс сыпали проклятия на врагов, но они бросились через пламя. Перепрыгнули, и огненные языки лишь лизнули десяток человек, но вот двоим другим не повезло. Пламя жадно пожирало их с ног до головы, словно желая хоть на краткий миг погасить неутолимый голод. Два пылающих чучела закричали, завопили в предсмертной агонии, заметались из стороны в сторону, кувыркались по земле в надежде погасить огонь, но все было тщетно. Подобную волшбу невозможно погасить столь примитивными методами, ибо для этого требовалась магия. Крики умирающих ужасали, но никто из отряда не остановился хоть на краткий миг, дабы посмотреть на погибающих товарищей.

Мечи и посохи-копья схлестнулись в битве. Отряд Веленеса старался как можно чаще прибегать к магии. Подули сильные ветра, все в округе задрожало, земля заходила ходуном. Воины королевства теряли устойчивость, а потому сражаться врукопашную крайне неудобно, так что они тоже принялись за магию. Пусть она и не столь сильна, но им не требовалось никаких иных средств для творения волшбы, кроме знаний и слов.

Раздался скрип, словно кто-то прошелся по старому деревянному полу. Ветви деревьев ожили, зашевелились и пронзили одного человека Веленеса. Тот перед смертью успел что-то крикнуть и инкрустированный в посохе шар дрогнул. По нему пронеслась паутина трещин. Тот, кто оживил дерево остановился, тело свело неожиданной и мощной судорогой, кожа будто бы трескалась, покрываясь красными бороздками, из которых шла кровь. Хрустальный шар в посохе лопнул, а одновременно с ним разорвало на куски и воина Прита.

Пока что все складывалось в пользу Веленеса, ведь он потерял лишь одного, а противник аж троих. Но командир понимал, что нельзя радоваться и восхваляться, ибо сражение только началось, а случиться могло всякое.

Их посохи вновь засветились, вновь содрогнулась земля, и из-под нее вылезло три шипа. Один пронзил голову прислужнику Богов, другому лишь оторвал руку, третий же, совершенно случайно, едва успел спастись, ибо в то самое мгновение он рванул к одному из воинов Веленеса, дабы заколоть его. Но он потерял устойчивость и упал, и в него выпустили магическую стрелу пурпурного цвета. Воин королевства даже не успел ничего понять, как его рука сама схватила метательный нож и швырнула его в надвигающуюся смерть. Надеялся ли он рассеять таким образом заклинание, или же хотел избавиться от человека? Увы, он и сам не знал ответа на этот вопрос, а брошенный им нож разбил инкрустированный в навершие посоха шар. Покрывшись трещинами, он разлетелся на тысячи кусков и выпустил из себя Силу. От подобного человек из отряда Веленеса отлетел на несколько метров и ударился затылком о камень. Пущенная же им волшебная стрела развеялась, подобно мороку и легкий, теплый ветерок осторожно прошелся по лицу солдата королевства, который вот-вот должен был умереть. Прислужник Богов открыл сильно зажмуренные глаза и не мог поверить в случившееся. Увидев лежащего противника, он тот час же подошел к нему и вонзил меч в живот, при этом злорадно улыбаясь. Даже не поступи он так, то воин Веленеса вскоре бы умер. Не успел он и вынуть из мертвого тела оружие, как сбоку по нему прошлась волна. Злорадная улыбка так и не сошла с его лица, как он развалился надвое.