– Мария, дуй быстро сюда!

Марша, испугалась, ей пришло в голову, вдруг Женька почувствовал неладное в самом помещении, поэтому так стремительно покинул его. Но оказавшись на свободе, она поняла, зачем Бархин ее позвал. Двор был равномерно освещен через огромные окна, подсвечивалась вся площадка перед домом, та, что находилась на небольшом возвышении и выложена крупными, плоскими камнями, между которыми пробивалась трава. С одного края вкопан невысокий столик. Покрытие площадки быстро отводило воду, было прочным и декоративным. Марша встречала в кладовой складные шезлонги. Наверное, хозяева, их сюда выносили любовались на закат.

– Ты поняла, Мария, это ведь все неспроста сделано. Для освещения зала вполне хватило бы окон с одной стороны, но они предусмотрели окна и с другой, чтобы через них подсвечивать площадку. Кроме того, пошли быстрее, – с этими словами Бархин опять потащил ее во флигель, – смотри, софиты. Театральные или по типу театральных. А теперь вот фокус.

Женька схватил палочку, крутанул ею, и софит развернулся, направив лучи в сторону двора. Подсветка площадки стала более интенсивной. Тогда они начали по очереди включать софиты, разворачивать их, выбегать наружу и смотреть, что происходит с иллюминацией в саду.

– Ну, продума́н был хозяин! Я уже неоднократно подмечаю! Совершенно не традиционные штучки тут у него.

– А меня это не удивляет, они немцы, архитекторы, вполне может быть.

– Слушай, а кто, отец или сын, все тут так выстраивал? Не узнавала?

– Да нет, а у кого, я с соседями не общаюсь, и неудобно спрашивать.

– Вот еще, ладно, я сам разведаю, что смогу.

– Жень, ты только аккуратнее, мне же здесь жить, я надеюсь!

– Обижаешь, я своим враг что ли? Обаянием стану действовать. Слушай, как хорошо, запах кофе, прохладный дымный воздух. Вот, Мария, что еще человеку нужно? Давай жениться и будем счастливы. Всем другим назло. Выкупим домик у твоей хозяйки, я тут все подремонтирую, красота. Вермикулита усыновлю.

Женька, говоря это, не смотрел Марше в глаза, она не знала, как ему отвечать, решила шуткой:

– Конечно, Жень, и будем счастливы, всем друзьям назло…

– Мы часто думаем, что это ветер нам разбросал страницы дневника, мы верим в эхо, предпочитая его словам и песням, не замечаем сквозняка, что волочит по полу наши откровения. И на мгновение нам кажется, мы счастливы, мы счастливы пока…

Женька поставил чашку на столик и молча, не попрощавшись, вышел через калитку, даже не оглянулся. Марша была в полном недоумении. Она простояла около затухающего костра еще с полчаса, надеялась, что Женька вернется. Но он не вернулся. Марша собрала чашки в корзинку и медленно побрела в дом. Такое вот длинное получилось воскресенье…

Марша всю неделю переживала. Во-первых, из-за Женьки Бархина. Он так и не появился, не позвонил, просто исчез и все. Марша волновалась, вдруг нечаянно обидела его. Постоянно проигрывала ситуацию, которая произошла в выходные. Вроде он не особенно конкретно что-то сфабриковал про «поженимся», но и она ничего плохого не ответила по этому поводу.

Женька ей нравился. Он был самым настоящим, каким только может состояться мужчина. Деловой, веселый, обаятельный, чрезвычайно порядочный. Потрясающий, преданный друг, абсолютно лишенный корысти, щедрый, добрый, ответственный. Можно продолжать и продолжать. В нем, кажется, не присутствовало ни одной неприглядной черты, и такой человек был один, не имел жены, невесты, официальной подруги. Ему просто не повезло. Марша понимала, что виной тому первая, самая главная любовь его жизни – супруга Антона Круглова, Саша. Он так проникся и прикипел к ней, а теперь к семье Кругловых, что жил отчасти их интересами и проблемами. Комплекс отказника внутри не давал свободы, или же он просто пока не встретил своего человека. Его девушкой, наверное, могла быть Марша, которая подходила ему по всем статьям. Они одного поколения, с похожими опорными точками по жизни, да еще были заочно знакомы на уровне семей. Марша считалась у него близкой, почти родной. Мало того, из-за разницы в возрасте в год он мог позволить вести себя с ней снисходительно, как с маленькой, что добавляло ему сколько-то баллов внутренней уверенности. Марша это понимала, возможно, все и сложилось бы у них с Женькой, пусть не сразу, а через год, два, но невольной помехой опять стал Антон.