Ветер гулял в дырень штанины, холодил ногу, а у меня сейчас было отличное настроение, я гуляю. Медленно, не торопясь, по хозяйски, и, как-будто, я забыл ключи от калитки, как-будто это мой дом, но только, здесь не дом, а моя школа, и я уже много раз так делал раньше, всегда так делал, я спокойно перелаз через забор. Оп! Оп! «Так, теперь вот она школа, а вон они – третий этаж… семь, восемь, девять справа. Да, точно, вон они окна моего класса. Из них вот эта самая липа видна или клен, я не знаю кто.»

Руки в карманы, насвистывая, пошел осматривать сначала свой корпус. Когда сегодня с мамой шли сюда, я ее не особо рассмотрел, все больше под ноги смотрел. Не хотел ее даже видеть. А потом, когда уже драпал, уже тоже не посмотреть, а теперь я взглянул на школу как-будто в первый раз. Мм! И мне она понравилась! Это была не та обычная серая школа, с этими, такими намордниками над окнами. Те школы всегда были все одинаковые два, три этажа, серые, плоская крыша. Нее, эта, здесь другая. Здесь была большая, высокая в четыре этажа с колоннами. И окна были необычно узкие и высокие, и потолки высокие. Мне, вот сейчас, вот смотрю снизу, мне эта школа очень даже! «Инженерный замок. Точно! Уже вечер и окна темные. Конечно, оно сказка, но вдруг, свечка в окне? А я иду и руки в карманы рассматриваю и не боюсь.»

Прошел наш корпус. «Вон там, наверное старшики учаатся. Там вон третий еще какой-то. Пока еще не знаю. Сейчас увижу.» И тут вдруг в голове закричали их сапоги. «Сапоги! Они ж в меня сапогами еще. Камни я сразу запомнил. Они, камнями в меня шмаляли сразу запомнишь!» Справа, слева, скакали по асфальту, обгоняя булыжники или видел еще, который пролетал над головой. Но их сапоги я только сейчас вспомнил: «Сапоги!». Они вот как-то сами собой откудаво-то вылезли. Какими только сапогами они в меня не шмаляли! Тут надо рассказать почему сапоги.

Это все Витек виноват. Как с ним познакомился, сразу научился свистеть в пальцы так, что в ушах звенит. Теперь меня за километр слышно, если свистну. Так вот, и еще он все какие-то слова, помню, говорил непонятные. Помню, мне эти слова сразу понравились. Веселые какие то! А он, что у них вся семья так, даже бабушка. Я итак завидовал ему, что у него отец дворник, соломы – завались и квартира всегда ихняя. И еще все у них дома эти слова веселые знают и разговаривают. Ну, в общем один раз за обедом, как обычно говорили отец, мама, и я тут тоже про что-то начал рассказывать и несколько сапогов всунул – трам! тара-рам! та-рам! Я то думал все засмеются, слова же смешные. А они – мама, отец – тишина. Помню, отец медленно положил ложку и сказал:

– Встать!

Я встал.

– Выйти из за стола!

Я удивился, но как-то сразу и встал, и вышел.

– Рядовой, Красильников! В грязных сапогах дома ходят?

– Нет, товарищ подполковник.

Эээ, не, он тогда еще майором был, но не важно.

– Так вот. Заруби, – говорит, – Себе на носу!

Отец сказал маме заткнуть уши и перечислил все те слова, которые я только, что говорил, и даже те, которые не говорил, там еще оставалось несколько. Одно было любимое у Витька.

– Внимательно слушал?

– Да, – говорю – Товарищ майор.

– Так вот, – говорит – Запомни, эти слова – это грязные сапоги. Са-по-ги! Ясно!?

– Так точно, товарищ майор!

– Дома и при маме, чтоб больше ими не топтал! Ясно?

Я вытянулся в струну

– Так точно! Товарищ майор! Ясно! – и мне наряд вне очереди, я тогда получил гору грязной посуды в раковине. Насупившись и надув губу, моя посуду, я лишний раз подумал, что: «А вот Витьку – везуха! «Сапоги!» Сапоги!» У него и отец так, и мама, и даже бабушка говорят. И никто его за это не ругает. И не ругает, и не говорит – Это нельзя! Это не положено! И не заставляют за это мыть посуду: целых 5 тарелок!…»