– Приговор принимаю. Но требую последнее слово и последнее желание – свидание с родственниками. Самыми близкими, – вовремя вспомнила я правила имперского суда.

– Позволено, – помолчав, принял решение Танрод и испытующе заглянул мне в глаза: – Так о чем ты хотела рассказать суду? И кто именно твои родственники?

– Я хотела напомнить, что ты выбрал не магиню и не монашку. За десять лет я стала больше Эвелиной, чем Вельеной, и не намерена терять эту свою половину. Не из-за собственных прихотей или капризов. Просто у Эвелины много преданных друзей среди самых честных и благородных жителей Тагервелла и империи, и им ее исчезновение доставит настоящую боль. Ну а самые близкие родственники у меня – матушка Мелисанта и мадам Луизьена Бенро.

– Но она же… – Магистр неверяще смотрел на меня, не зная, правильно ли понял последние слова. – Разве она жива?

– И здорова. И счастлива. Луизьена нашла мужчину своей мечты, – с улыбкой подтвердила я, – и было бы величайшей неблагодарностью выйти замуж втайне от нее. Тем более что Луизьена умеет хранить тайны не хуже гномьего банка.

– В этом я не сомневаюсь, – усмехнулся Танрод. – И где она живет?

– Не знаю. Сейчас напишу и спрошу. Но ответ будет не сразу, письмо к ней идет не напрямую.

– Целая шпионская сеть, – озадаченно покрутил головой мой избранник, задумчиво глядя, как я пишу всего несколько слов и вкладываю листок в золотую шкатулку.

– И не все письма пойдут через магическую почту, – угадала я ход его мыслей. – Некоторые передадут на словах или с оказией. Слишком много людей хотело бы ее найти, не все поверили легенде о перевернувшейся лодке.

– Я тоже не сразу поверил, – признался маг, с неохотой возвращая меня на мой стул. – Но два года ни слуху ни духу. Да и ты исправно носила траур. И во владение салоном вступила без сомнений.

– Я выкупила его у тетушки, она тоже не накопила на этом ремесле золотых гор. Да и помогала не только мне. Почти каждый месяц определяла к хорошим людям то сирот, то обманутых белошвеек, – вздохнула я и снова устроила голову у него на плече, ведь писать ему это не мешает?

– А потом?

– Пришлось срочно продавать салон и приобретать Глоэн. Вот сейчас даже вспомнить страшно, что я могла бы его не купить, а ведь почти уже выбрала заброшенный постоялый двор в Западном предгорье.

– Серьезно?

– Куда уж.

Танрод снова бросил стило и вцепился в меня так крепко, что дыхание перехватило.

– Это действительно страшно, Вели, – опомнился Род, лишь когда я начала задыхаться от жарких поцелуев, – хотя мне хватило и того раза, когда ты сбежала. С тех пор я знал, что никогда не отпущу… но ты имеешь дар все перевернуть вверх ногами.

– Просто ты никогда не умел отчетливо объяснять свои действия, – вздохнула я. – И вообще выглядел очень подозрительно.

– А Кэрдон, наоборот, до сих пор не доверяет тебе.

– Он больше ревнует, – засмеялась я. – Не может сообразить, что Гили мне младшая сестра по несчастью. Ведь ее тоже собрались продать ненавистному мужчине.

В моей шкатулочке раздался сигнальный звон, и я поспешила ее открыть, Луизьена вполне могла ради осторожности использовать выцветающие чернила.

– Ну что там? – сдерживая любопытство, отстранился Танрод, давая мне прочесть, но я подвинулась ближе.

Какие уж тут тайны?

«У Жанетт через час», – было написано там, и понять это, кроме меня, могли только два человека.

– Далеко это?

– Часовня Святой Матери на набережной, – пояснила я. – Но мне придется переодеться.

– А мне?

– Тебя я проведу, но лучше бы в личине какого-нибудь старичка или старушки.

– Тогда пойдем из дома Кэрдона, оттуда всего сотня шагов, – решил Танрод и нехотя отодвинул меня от себя: – Иди переодевайся.