– Матиша поедет с тобой.

Горничная стояла рядом и тоже нервничала, совершенно не готовая к таким изменениям. Силвэйн подавила в себе досаду. Восемнадцатилетнюю девчонку взяли на эту работу, понимая, что с более взрослой женщиной Леа будет тяжело, теперь же это могло аукнуться невесть какими неприятностями. Две неопытные юницы, едущие демоны знают куда… Но Матишка, по крайней мере, не мужнина протеже и не продаст секреты Леаноры за пару монет или обещание лучшей жизни.

– Но будь готова, что по приезде в академию ее попросят вернуться.

Уже не раз высказанная мысль все так же пугала обеих девчонок, но что поделаешь – так хоть ударом не будет.

Карета скрылась за поворотом через четверть часа, и Силвэйн вдруг почувствовала себя старой и очень несчастной. Пустой без Леа дом больше не казался красивым и уютным. Впереди маячили битвы с мужем, непонимание сына, всегда выбиравшего сторону отца, и задача, к которой баронесса не представляла, как подступиться. Но ради дочери она придумает. В конце концов, теперь ей нечего терять, а значит, терять будут другие.

Наемная – даже не семейная – карета увозила Леанору с Матишкой все дальше, и обе пребывали в ошарашенном состоянии и сейчас пытались осознать, как же так все круто повернулось в их жизнях.

Признаться, Леа никогда не задумывалась о магической академии или вообще какой-нибудь профессии в жизни. Ей нравилось играться с зарождающейся магией, но именно как с диковинкой, этакой тайной забавой. Она скосила глаза на браслет, хризолит подмигнул ей зеленым. Да, магия в ней жила, но зарабатывать ей?

Девушка всегда представляла, что она по примеру матери, ее сестер и их многочисленных подруг в свой срок выйдет замуж за достойного мужчину и будет ему хорошей женой, а потом матерью их детей, хозяйкой в приличном доме. Отец, конечно, никогда не баловал Леанору излишне, но приданое собирался выделить и замуж насильно не гнал. Мол, вырастешь, оглядишься, кто-то понравится, тогда и подумаем. Что изменилось? Что так взъярило ее спокойного, выдержанного отца? Она вспомнила взгляд, которым он смерил ее тогда, у двери. Нет, это не ее папа, это какой-то монстр, чудовище, принявшее облик барона Орманди. Девушка закрыла лицо руками, пытаясь сдержать слезы.

Никакого монстра или чудовища не было. Просто отец внезапно их с матушкой возненавидел.

Потому и этот брак, ужасный, глупый, нелепый. Но до совершеннолетия она обязана подчиняться родителям, вернее, отцу. Даже если она в храме скажет нет, никого это не остановит. Леа почувствовала, что ее начинает бить истерический смех. В родной дом не вернуться. Денег – крохи. Кто она теперь? Беглянка. Из всех достоинств только милая внешность да магия.

«Ничего, – сжала Леа руки на кружевной сумочке, ощущая под ней твердость булыжника, – Дени скоро тоже приедет, и все будет хорошо». Мысль о Дениэле, бывшем ей кузеном по матери, каштановокудром, кареглазом, веселом молодом корнете, согрела изнутри, немного успокоив и взволновав одновременно.

– Все у нас будет хорошо, – вслух произнесла Леа, сжав ладони горничной, с которой давно сдружилась. Руки у той тоже подрагивали от переживаний. В глазах плескалась паника, но Матиша в ответ сжала пальцы своей молодой хозяйки и мужественно кивнула.

– Все будет… в смысле хорошо, – сглотнула она, с ужасом думая о том, что ей придется искать каюту для своей госпожи, договариваться с капитаном корабля, а сначала выбрать судно, которое плывет в правильном направлении. Жуть, это же не капусту на рынке покупать. Конечно, с ними едет Ганс, но толку с него? Кулаки пудовые, а мозги куриные. Нет, сама, все сама… Что делать-то?! Что делать?!