В другом месте мы рассмотрим подробно условия временной жизни в нынешнем Иерусалиме, а теперь обратимся к обозрению его. А как Иерусалим для всех своих жителей, несмотря на различие вероисповеданий, есть город святой, то и все замечательные в нем места составляют принадлежность духовных учреждений того или другого вероисповедания, и самая поземельная собственность разделена в нем на вакуфы, составляя большею частью принадлежность храмов и мечетей. Так Вакуф-ель-Гарам, – поземельная собственность, принадлежащая великой мечети (Омаровой); Вакуф-Руми – собственность монастыря православного (Греческой Патриархии); Вакуф-Франджи – монастыря латинского; Вакуф-ель-Такиджег – собственность госпиталя Св. Елены. Другие поземельные участки составляют имущество вечное – Мулк-мокуфы, что значит собственность мертвой руки (наше выморочное), – которое по прекращении фамилии владельцев в мужской линии должно обращаться в вакуфы. Собственности же частной (мулк) весьма мало, и то она не личная, а собирательная и даже принадлежащая не одному семейству, а чаще нескольким в совокупности. Такое распределение городских имуществ в соединении с исключительным значением Иерусалима, как города святого, побуждает нас разделить обозрение заключающихся в нем мест по их принадлежности тому или другому вероисповеданию. Общая христианская святыня – храм Гроба Господня – нами уже рассмотрена. Перейдем к подробному обозрению частных владений каждого вероисповедания, начиная с здания Греческой Патриархии.

Греческая Патриархия, или патриарший монастырь Свв. равноапостольных царей Константина и Елены, по местному преданию, занимает ныне место Никодимова вертограда. Православные Патриархи, как законные блюстители главной иерусалимской святыни, созданной равноапостольными царями восточной империи Константином Великим и матерью его Еленою, – первоначально (до времен завладения Иерусалима крестоносцами) жили близ самого храма. Древнейший наш паломник-писатель игумен Даниил, описывая греческую церковь Воскресения Господня, говорит: «суть же у нея палаты пространны, и в тех палатах живет горе Патриарх». Когда же Православный Патриарх вынужден был при нашествии крестоносцев, от их насилий, тысячекратно горших мусульманского ига, удалиться в константинопольские пределы, – тогда горние палаты его были заняты Патриархом Латинским, назначенным Папою… Впоследствии же, когда Божьим Промыслом, положен конец владычеству крестоносцев в Палестине, а с тем вместе кончилось и властолюбивое и себялюбивое обладание иерусалимскою святынею латинского духовенства, завоеватель Иерусалима Саладин (по свидетельству восточных писателей) возвратил храм Гроба Господня его законным владетелям грекам и православным арабам; но древние патриаршие палаты, как и прочие здания, находившиеся во владении латинян, обратились в частную собственность завоевателей. Дом этот, называемый Хате, главный фасад которого выходит на улицу, ведущую от Судных врат вверх к латинскому монастырю, и до сих пор привлекает своею величественностью и носит на себе очевидную печать древности. Часть нижнего этажа его, поддержанная тяжелыми контрфорсами (с южной стороны), обращена в городские хлебные магазины, где ссыпают окрестные арабы десятину от всего засеваемого ими жита, испытывая как при сборе, так и сдаче множество притеснений, на которые нет суда на земле. Вверху над магазинами несколько пустых огромных зал, обитаемых дикими голубями, а далее в покоях, примыкающих к самому куполу Гроба Господня, обитает один из арабских эфенди (почетных местных жителей). Между куполами Гроба Господня и греческою церковью Воскресения втеснился один из его покоев, занимаемый гаремом. Еще в недавнее время из этого покоя был свободный выход на верхнюю террасу храма, но бывший наместник Патриарха митрополит Мисаил, усиленным ходатайством у местных турецких властей понудил заложить этот ход и теперь из покоев этих выходит на южную часть террасы, принадлежащую греческому монастырю, лишь несколько небольших окон. По городским слухам, владелец не прочь бы продать эту привлекательную для христиан собственность, но, понимая ее важное значение, просит неприступную цену; но более вероятно то, что турецкое правительство не позволит продать ее, зная, что это породит новые затруднения в религиозной распре.