– И что это мой милый львенок еще не спит в такой поздний час?

Камиль шмыгнула за книжный шкаф – единственный темный угол спальни, закрывшись книгой, как щитом.

А Диана сделала несколько шагов вглубь комнаты и замерла, озираясь по сторонам. В ее волосах красовался большой цветок пуансеттии, а ноги, как обычно, были босыми.

– Какая у тебя лаконичная елка, – повысив голос, заметила Диана, надеясь, что Лео зашел в ванную комнату. Она подошла к елке, сняла с себя цветок и водрузила его на место верхушки, еще громче прокричала: – Я принесла тебе рождественскую звезду.

Камиль боялась даже дышать, стояла, не шелохнувшись, в своем укрытии, наблюдая за действиями Дианы, и придумывала оправдания на случай, если та ее заметит. А Диана подошла к двери в ванную, прислушалась и заговорила:

– Лео, ты что, прячешься от меня? Если ты думаешь, что я устрою сцену из-за фотографий Симоны, то это оскорбляет меня гораздо больше, чем сами фото. Лео? – еще раз позвала Диана. Когда ответа не последовало, она продолжила очень мягко: – Я знаю, ты гений, ты принадлежишь всему миру и никогда, слышишь, никогда не сможешь принадлежать одной женщине.

На мгновение она затихла, выжидая, как вдруг неожиданно начала с силой колотить в дверь и, срываясь на крик, потребовала:

– Лео! Не будь ребенком, открой дверь! Мне нужна помощь!

В отчаянии Диана дернула ручку, и дверь легко поддалась, выставляя на показ совершенно пустую ванную.

Диана несколько секунд стояла на пороге, потом рассмеялась в голос, нервно потерла лоб и быстро направилась к прикроватной тумбочке. Что-то написала на листе в отрывном блокноте, потом поцеловала гипсового юношу с копьем – так, что на его щеке остался ярко-красный след от губной помады, и поспешила на выход.

– Фух, пронесло! – выдохнула Камиль через пару минут после того, как Диана скрылась из виду. – Рождественскую звезду она принесла, это же обычный молочай, – передразнила она кузину Лео и вышла из своего укрытия.

Подойдя к статуе копьеносца, еще раз повторила слова Дианы:

– Гений, тоже мне, – потрогала пальцем отпечаток губной помады, покачала головой, прикидывая в уме, сколько Диане лет и кем она приходится Лео, а потом взяла с тумбочки листок, где нервным почерком было написано:

«Когда вернешься, загляни ко мне. Я снова ее видела!»

– Ну точно, эта Диана чокнутая, – напоследок проронила Камиль и, вернув записку на место, отправилась спать.

***

За завтраком Тургеневы вместе собирались редко, только в те дни, когда Лев Петрович работал дома. А сегодня, казалось, завтракать никто не собирался вовсе. Дворецкий не стучался в дверь Камиль и не приглашал спуститься в столовую. Она проснулась, как обычно, по звуку будильника и какое-то время даже полежала в кровати, поглядывая на часы, ожидая, когда проснется Лео и начнет одеваться. Она рассчитывала, что сейчас раздастся оглушительный вопль или его стошнит прямо на коллекцию наушников, когда он обнаружит среди своих вещей кишащих опарышей, но в доме все было мирно и чинно, впрочем, как и всегда.

Камиль нажала на пульт управления шторами и с наслаждением наблюдала, как эти бархатные четырехметровые исполины, украшенные по краю вышитыми басонами, разъезжаются в разные стороны, обнажая окно, и впускают в ее спальню слабый свет петербургского утра. Но дождаться, когда шторы замрут в нужном положении, у нее не хватило терпения. Она наскоро умылась, потерла лицо пушистым полотенцем и уже хотела помчаться вниз, чтобы узнать, вернулся ли Лео вообще со своей ночной прогулки и как отреагировал Лев-старший на исчезновение ключей от машины, а потом вспомнила, что обещала Марте не выходить в гостиную в мятой пижаме и с несобранными волосами. Поэтому, аккуратно заплетя волосы в две косы и выровняв тон лица невесомой пудрой, наспех натянула на себя первое попавшееся платье, купленное ей Мартой, и помчалась на первый этаж.