Навьючившись, аки ослик, я медленно побрела к замку по собственным следам, оставленным в снегу. Так было проще идти. По уже протоптанной тропинке.

Согнувшись под тяжестью своей ноши, я вышла из чащи на поляну и ахнула: дракон не улетел, он терпеливо ждал меня у границы леса — там, где никакие деревья не мешали ему свободно развернуться.

При виде меня ящер вытянулся во весь рост, и я поняла, что он гораздо больше, чем показался мне при первой встрече, когда лежал застывшим снеговиком рядом с домом. Это были не две Марии Львовны, выполняющие акробатический трюк, а все четыре.

Я опустила мешки на снег. Дракон взглянул на них. Затем на меня. И снова на мешки. И вдруг сгреб меня со всеми вещами своей крупной холодной лапой. Совершенно неожиданно я оказалась в воздухе, в нескольких метрах от земли, в клетке из драконьих когтей.

Ящер поднес меня к своей морде, и его зубастая пасть в очередной раз изогнулась в жутковатой пародии на улыбку. Почему-то в этой клыкастой улыбке мне почудилась неуверенность. Выражение драконьей морды стало… робким, смущенным.

— Стыдишься, что подглядывал? — догадалась я.

Дракон не ответил. За его спиной распустились крылья — гигантские опахала из снега и льда.

Когтистые пальцы сомкнулись над моей головой острым куполом. Я была вынуждена усесться на снежную ладонь в обнимку со своими мешками — так мало стало места.

Где-то высоко, за пределами видимости, раздался долгий свистящий звук. Не сразу я поняла, что это дракон взмахнул крыльями. Толчок. Меня шатнуло из стороны в сторону — исполинский ящер оторвался от земли.

Свободной лапой дракон прикрыл ту, в которой держал меня, чтобы случайно в полете я не выскользнула из его пальцев и не разбилась.

От этой неожиданной заботы защемило в груди. Даже и не помню, чтобы прежде кто-то был ко мне настолько внимателен. Это я обычно думала обо всех — ухаживала и за мужем, и за детьми, и за внуками. А за мной — никто. Будто я лошадь с железными жилами, а не человек.

А тут неразумный зверь, ящер, а вон какой предусмотрительный. Боится, как бы я не упала и не расшиблась насмерть. Закрыл меня со всех сторон и от опасности, и от ветра.

Внезапная мысль растрогала. Ощутив влагу на глазах, я сама себе удивилась.

Ну ты даешь, Мария Львовна! Ну-ка быстро утерла слезы. Что за глупости, в самом деле! Нашла повод распустить нюни.

В коконе из драконьих лап я ничего не видела, даже света. Зато в полной мере насладилась воздушной болтанкой. Так меня не трясло даже в самолете во время турбулентности. Благо, от леса до замка было рукой подать и долетели мы быстро.

— Ты понимаешь человеческую речь? Понимаешь, что я говорю? — спросила я, когда хвостатая громадина очень осторожно, на удивление бережно опустила меня на снег.

В ответ зверь что-то неразборчиво прорычал на своем драконьем языке.

— А дышать огнем умеешь?

Гордо выпятив могучую грудь, ящер выпустил в небо струю синего пламени. От его дыхания треугольная крыша одной из башенок замка покрылась ледяной коркой и стала похожа на огромную сосульку.

Дракон скосил на меня голубой глаз, будто ждал восторгов и похвалы.

Трюк получился зрелищный, и я искренне захлопала в ладоши.

— Вот это да! Настоящее чудо!

Польщенный моей реакцией дракон приосанился и важно переступил с лапы на лапу. Снова попытавшись улыбнуться, он повторил свой номер на бис. В этот раз на пути морозного потока оказалась высокая ель. Миг — и каждая ее веточка, каждая иголочка обратились в часть ледяной скульптуры.

Ящер замер, поглядывая на меня в ожидании: что я скажу?

Разумеется, я рассыпалась в комплиментах.