Он – педагог, должен был знать, что опаздывать нехорошо.

— Пожалуйста, заполните анкету.

— Извиняюсь за опоздание, — седовласый тренер взял у меня из рук листок с анкетой.

Какой же он здоровый! Когда рядом оказался, прямо жутко. Возможно, именно таким и должен быть в сложной школе учитель физкультуры. Его наверняка все боялись. И уважали. Это по лицам мужчин было видно. И по загоревшимся глазам женщин.

— Грифон прилетел! — рассмеялся пьяный родитель.

Григорий Петрович протиснулся между партами, поздоровался за руку с мужчиной, который сидел перед моим столом, потом с алкоголиком, и сел на третью парту, окинув собравшихся глазами с зеленью.

— Мальчики направо, девочки налево, — усмехнулся он и начал быстро заполнять анкету.

— Если в фонд класса не все будут сдавать деньги, то возможно как-то распределить между людьми, которые вполне платежеспособны, — нервно начала я.

Когда появился в классе Григорий Петрович, мне что-то совсем стало не по себе. Словно кто-то контролировал меня и следил.

— То есть мы, десять человек будем тащить всю рвань нашего класса?

— Да мне лучше в первый «А» попроситься, там публика приличней.

— А мы тут отбросы?!

— Пожалуйста…

Мой голос пропал в бушующем, возмущённом скандале.

Может, стоило устроиться работать в детский дом, там где нет родителей?

Ага, и потом всех усыновить и удочерить. Я не пошла туда, потому что сердце слабое. Я заочно всех жалела.

Нужно было признать, что собравшиеся старше, и они практически сразу меня затоптали. Всё-таки меня учили работать именно с детьми. Да, я знала, что придётся контактировать со взрослыми личностями, и я не избегу конфликтов. К большому сожалению, перевоспитать родителей невозможно. Они доверяют мне своих детей, это самое прекрасное, что они могут сделать для меня.

Стало шумно, я потеряла нить разговора, пыталась вникнуть, но там уже переходили на личности.

— Подождите! — похлопала в ладоши, никто не обратил внимание.

А я ещё дурочка наивная хотела всё в игровой форме им предоставить. Ну, чтобы вместе с ними поиграть, познакомиться. Теперь поняла, что никаких игр с этими людьми не будет. И конечно же, стоит соблюдать дистанцию.

Нужно адаптироваться. Не всегда удаётся то, о чём мы задумали.

— А ну, тишина! — грозным, басовитым голосом рявкнул Григорий Петрович так, что стёкла в окнах задрожали. У меня сердце в пятки упало. И все силы резко закончились. — Я не собираюсь здесь ещё час торчать! — сурово и бескомпромиссно заявил он. — Выбираем родительский комитет!

Минутная гробовая тишина.

— Вот ты и будешь в родительском комитете, — слащаво протянула одна из женщин, поправила волосы. Она поглядела на Григория Петровича через плечо и улыбнулась.

У Григория Петровича на пальце обручальное кольцо, он женат. Но некоторым женщинам это не всегда мешало. Старик он видный, не каждый в таком возрасте имеет отличную форму.

— Я не могу, девушки, — смягчился Григорий Петрович, закончив заполнять анкету. — Вы знаете, я недавно женился. У меня куча народа, и я буду ваших детей тренировать. — Григорий Петрович лукаво усмехнулся, прищурился, кинув вострый взгляд на полную женщину, с “калачом” на затылке, которая крутила в руках свою личную ручку. — Любезнейшая моя, Екатерина Матвеевна.

Я пошла собирать анкеты по классу.

— Екатерина Марковна, — огрызнулась женщина. — Когда запомнишь, Гришка Самоделов? Давайте, записывайте меня в родительский комитет.

— Отлично, — обрадовалась я, забрала у неё анкету и посмотрела, чтобы запомнить.

Маркова Екатерина Марковна, девочка у неё по имени Марта. Отца не было. Женщина, похоже, своё отчество ребёнку дала.