Саша тут же ему кулаком в живот заехал.

— Ты что несёшь?

— Ты офигел?! — разозлился Лёшка, отскочив в сторону. — Ты смотри, я сдачи дам.

— Она переживает, а ты всякую срань мне в друзья приписываешь.

— О, бли—ин, — ехидно протянул Лёша. — Она переживает! Она кто вообще такая? Рыбкина Мария Николаевна, учительница начальных классов. В первом «В» классуха?

У меня челюсть отвисла.

— Ты что, шарил по моей сумке?! — возмущённо выкрикнула я, панически вспоминая, мог ли он залезть в телефон. Нет, только по документам полазил.

Господи! У меня там трусики запасные… Я в сумку залезла, сдерживая слёзы.

Трусиков не было.

— Верни! Подонок!

— Что тебе вернуть? — весело гоготнул Лёшка.

Так. Наберись смелости, Маша. Ты взрослая, у тебя в сумке пошарили и взяли твою вещь… И Саша это услышит?

А что такого?

Я… Я просто купила позавчера, и оставила в сумке, точнее забыла в отдельном кармашке.

— Что ты взял у неё? — наехал на брата Сашка.

— Ты втюрился? Я не понял, откуда такая тревога за мелкую училку?

Я не могла их видеть от заливших глаза слёз смущения.

— Что он взял? — строго обратился ко мне Саша. — Манюнь, перестань всё время плакать, ты мне сердце разрываешь.

— И штаны…

— Заткнись, бздюлина от будильника.

— Закрой зевало, выпендреж кровавый.

Я ничего не ответила, замерла, глядя, как мои трусишки Лёшка на пальцах своих грязных растянул и тряс ими.

— Санёк, крепи седло, сейчас поскачем, видал какой размерчик и всё прозрачное!

Резким, просто каким-то животным рывком Саша отобрал мою вещь у брата и скомкав в кулаке, сунул мне в сумку.

— Ты – дебил! — заявил он Лёшке.

— И это ваша благодарность?

Опять пауза, тишина, теперь уже на троих.

— Ребята, — простонала я. — Почему вы дерётесь? Я вам благодарна…

— Благодарна, — кривлялся Лёшка, искажая и копируя меня, промямлил тонким голоском. — Даже поцеловать не в силах. Ладно, не претендую, Сашку целуй, у него уже всё воспалилось от твоих учительских глазёнок.

— Маш, потом увидимся.

Сашка ухватил брата и потащил его к мотоциклу.

— Ничего подобного! — разъярённо вырвался Лёшка. — Она нам должна! — Он показал мне кулак с разбитыми костяшками. — Я за твою сумку пострадал. И да, неизвестно, чтобы с тобой сделали в кустах, Мария Николаевна Рыбкина.

— Я напишу заявление, — заныла я. — Их накажут.

— Во, дура!

Сашка дал Лёшке подзатыльник, и драка уже началась не шутливая. Парни повалились на асфальт, ревя и напрягаясь.

— Не смей её оскорблять!

— Мальчики, — рыдала я, полезла их разнимать.

Но это бушующая стихия, снесла меня с ног. Споткнулась об крыльцо и упала назад, ударившись попой.

— Маша! — рванул ко мне Александр.

И…

И сгрёб меня в объятия.

Он поднялся вместе со мной, и я на какое-то мгновение потеряла землю под ногами, потому что повисла над ней. Вот такой он оказался сильный.

— Я не понял, что это было, — озадаченно прошептал Лёша, вытирая кровь из-под носа, поднялся с асфальта.

— Боже! Что вы творите! — расстроилась я, отталкивая от себя Сашу. — Разве можно братьям драться?! Это из-за меня?

— Из-за тебя, из-за тебя! — зло огрызнулся Лёшка.

— Нет, Манюнь…

— Я ухожу. Всё, спасибо. Если что-то надо… Я напишу на них заявление.

Я кинулась к входной двери. Дрожащими руками набрала код и, навалившись на тяжёлую дверь, протиснулась в щёлку у косяка.

Спряталась в подъезде от всего, что произошло.

Перестал пищать домофон. Я быстро поднялась выше. Окно на лестничной площадке было открыто, и я прекрасно слышала их голоса. Боясь показаться в окне, я замерла у почтовых ящиков и чутко прислушалась.

— Зачем ты это сделал?! — возмущённо кричал Саша.

— Надо же было посмотреть, кто такая, белая и смешная!