- Работаем дальше! – слышу я знакомый приятный голос, и в этот самый момент меня ослепляет яркая вспышка.

Медленно разлепляю веки и вижу серый потолок. Не могу ни повернуть голову, ни пошевелиться, ни говорить. Чувствую в горле трубку и от наличия инородного тела кажется, что задыхаюсь. Чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание начинаю мычать. Помогает. Ко мне подходит медсестра и что-то говорит. Я не могу разобрать, что именно. Перед глазами все плывет, а в районе живота болит. Но не так как до операции. Надо мной склоняется анестезиолог. Что-то говорит, измеряет давление, убирает трубку и уходит. Я снова погружаюсь в глубокий сон.

Снова просыпаюсь. Боль уже терпимая, но пошевелиться не могу: руки и ноги привязаны к кровати. Я подключена сразу к нескольким аппаратам. Очень сильно хочется пить, во рту так сухо, что режет гортань.

- Пииить. Пииить, - шепчу не своим голосом.

- Пить нельзя, можно только губы смочить, - говорит мне медсестра.

На вид ей примерно пятьдесят лет. Она строгая, но глаза добрые. Женщина подносит ко рту кружку с водой, но я слушаюсь ее, и только смачиваю пересохшие губы.

- Вот так, молодец. Будешь хорошо себя вести, скоро в палату переведут.

- А почему я связана?

- Аааа, - тянет медсестра, - это чтобы провода не отлетели, если вдруг дернешься во сне.

- Понятно.

- Спи, жаным. Набирайся сил. Если что - зови.

Веки тяжелеют, наливаются свинцом. Проходит меньше минуты и я проваливаюсь в бездну.

- Сегодня как прошла ночь? – слышу сквозь серую дымку долгого сна.

- Хорошо. Быстро идет на поправку. Даже удивительно.

Я открываю глаза, и вижу перед собой доктора. Он замечает, что я проснулась и улыбается.

- Привет, спящая красавица, - бодро приветствует он. – Выспались?

- Дааа, - сипло отвечаю я. – А какой сегодня день?

- Вторник.

- Как вторник? – ошарашено переспрашиваю я. – Я помню, было воскресенье.

- Правильно, - слегка смеется мистер Икс, - Вы поступили вечером в воскресенье.

- Ничего себе.

- Дааа, - тянет он, и садится на стул рядом с кроватью. – Вы нас заставили поволноваться. Во время операции у вас резко упало артериальное давление, и началась гипкосия. Знаете, что это такое?

Хмурюсь, пытаюсь вспомнить. Кажется, у Лауры сразу после рождения была гипоксия.

- Кислородное голодание? - спрашиваю я.

- Можно и так сказать. Но все обошлось и вы с нами. Вы молодец, Айлин! Заново родились.

- Надеюсь, - пожимая плечами. – А как вас зовут?

- Арсен. Я заведующий отделением экстренной хирургии и ваш лечащий врач.

- Вы спасли мне жизнь, - говорю тихо.

- Это моя работа, - неожиданно Арсен кладет свою ладонь на мою, но я и не думаю ее убирать. Его легкое непринужденное прикосновение мне сейчас очень нужно. – Кстати, у вас очень настойчивая подруга.

- О боже, - прикрываю глаза. – Софья? Вы простите, пожалуйста. Она журналист на Пятом канале.

- Уже знаю, - смеется он. – Зато благодаря ей вы у нас теперь на особом контроле. Ваша подруга знает начальника Департамента здравоохранения.

- Нет-нет, пожалуйста, никакого особого отношения. Мне очень неудобно. А Софа у меня получит, - краснею от неловкости и уже думаю о том, как прибью Соню.

- Не переживайте. Ваши подруги готовы были ночевать под нашими окнами. Мы их еле выгнали, - он опять смеется, а я невольно ловлю себя на мысли, что у него красивый смех и добрые глаза.

- И еще кое-что, Айлин, - он вдруг становится серьезным и сосредоточенным. – Приходил ваш муж. Рвался в реанимацию, но мы не пускаем сюда родственников. Тоже обещал подлкючить связи, но мы ни для кого не делаем ислючений.

- Пожалуйста, - смотрю на него с мольбой, - не пропускайте его. Я не хочу его видеть.