– В том-то и дело, что эта девица всю жизнь служит одной семье. У нас не принято набирать прислугу со стороны, и чаще всего места в замках Высоких родов переходят по наследству. Тем более, Адрей лично присутствовал на допросе. Служанка призналась, что является Дочерью Ургородских матерей и получила кубок от своей наставницы…

Я снова удивленно ахнула, скрывая свои настоящие чувства, которые можно было описать одним словом – паника… У меня даже появилось подозрение, что я еду на эту встречу с неведомыми заговорщиками не в качестве участника, а в качестве обвиняемой. Хорошо, что я сидела, а не стояла. Иначе мои дрожащие колени не смогли бы удержать меня.

– Именно поэтому я взял с собой вас. Нам нужен человек, который хорошо знает и Ургород, и его правительницу. Мы должны вывести проклятую стерву на чистую воду и все выяснить. Откуда у нее кубок из личной коллекции королевского рода.

Я кивнула. Меня немного отпустило. Значит, я все-таки еду не в качестве жертвы, а в качестве Ургородской матери… Хотя, с другой стороны, мои знания о жизни этой общины могут оказаться недостаточными для того, чтобы ответить на все вопросы, которые мне зададут. Все же, вопреки мнению Третьего советника, я имею к Ургородским матерям такое же отношение, как и он сам…

Оставалось надеяться, что сведения, которые я почерпнула из дневника герцогини Бокрей и рассказов Ирлы Шерши, помогут мне не спалиться…

В поместье герцога Вийрона, королевского казначея, мы приехали к обеду. Я был права, когда раскусила хитрую игру этих двух Высоких родов, они только изображали ненависть друг к другу, а на самом деле были союзниками.

Нас уже ждали. Герцог самолично вышел на крыльцо встретить Третьего советника. Он равнодушно кивнул нам с Адреем, приветствуя в своем доме, и сразу же что-то зашептал на ухо моему свекру. Он говорил слишком тихо, чтобы можно было разобрать слова, но тревогу в его голосе я уловила четко.

Лишь бы девица не проболталась, твердила я про себя. Если бы знала, как просить Древних Богов о помощи, непременно сделал бы это. Но мне оставалось только с уверенным видом идти вперед, держа под руку супруга. Адрей проснулся только недавно и еще не совсем пришел в себя, поэтому молчал.

Мы вошли в дом. Ко мне тут же кинулась служанка, принимая дорожный тулуп и шапку.

– Ваша светлость, – улыбнулась она, – позвольте я провожу вас в вашу комнату…

Я кивнула. И сделала шаг в сторону лестницы, когда меня остановил окрик Третьего советника:

– Абрита, вы идете с нами.

– Не думаю, что в этом есть необходимость, – нахмурился герцог Вийрон и добавил с намеком, – вряд ли герцогиню заинтересуют наши мужские разговоры. Это слишком сложно для дамы…

– Я тоже так говорю, – подхватил Адрей, – отец, пусть моя жена идет к себе. Я, вообще, не понимаю, зачем ты притащил ее сюда. Ей здесь не место. Она слишком глупа, чтобы лезть в мужские дела! Ее дело – раздвигать ноги.

Это было грубо и недопустимо. Неприлично говорить так о своей супруге при посторонних. Тем более, при слугах. Даже если между нами все плохо… Но я не могла сделать замечание мужу. Это ударило бы по мне гораздо больше, чем явное пренебрежение со стороны Адрея. Поэтому я сделала вид, что ничего не услышала. Как и герцог Вийрон. Ему тоже было не с руки вмешиваться в наши семейные дрязги.

И даже Третий советник сжал губы, сдерживая ярость, но промолчал. Уличив сына в хамстве прилюдно, он распишется в собственной беспомощности, как глава рода. И Адрей не мог этого не понимать. Я знала, мой муж – пьяница, хам и, вообще, довольно мерзкий человек, но давно перестала считать его идиотом. Он прекрасно понимал, что его выпад не пройдет бесследно. Отец никогда не простит ему подобного унижения. А значит, у него была своя цель… и это мне не нравилось. Вряд ли это что-то хорошее для меня…