Ветер взъерошил кудрявые волосы, которые и без того постоянно пребывали в полнейшем беспорядке. Я попыталась пригладить их рукой, разыскивая взглядом Эмиля. Он обнаружился на капитанском мостике, где что-то увлеченно обсуждал со штурманом.

Каблуки ботинок бодро простучали по лестнице, и еще не добравшись до верхней ступени, я окликнула Эмиля. Он взглянул на меня недовольно, но вслух осуждать не стал. Я и сама понимала, что вклиниваться в разговор неприлично, но желание немедленно, прямо сейчас что-то предпринять, не допустить надвигающейся беды, захватило меня полностью.

– Нам надо сменить курс, капитан! – уверенно, почти командным тоном произнесла я.

Эмиль удивленно поднял рыжие брови, которые, выгорев на солнце, казались почти белыми на загорелой коже.

– У нас две недели до встречи с Адмиралом, и мы должны подготовиться: зайдем в порт на Спине черепахи, запасемся там пушками и порохом и атакуем его корабль! – я казалась себе самым гениальным стратегом на свете, озвучивая собственный план, и скептичные взгляды штурмана с капитаном нисколько не остужали мой пыл. – Он придет на своей «Золотой лани», его сопровождение останется в бухте безымянной земли. Нет лучшего времени, чтобы захватить его самого и его судно, и спасти моего от… в смысле, патриарха и матрону Шторма, – выпалила я не одном дыхании.

Я уже представляла, как возглавляю абордаж, как моряки «Сирены» ставят старшего сына дома Штиля на колени передо мной, властительницей морей, и в душе бушевала настоящая буря – радостная предвестница новой битвы. Но молчание затягивалось, Эмиль и штурман, имени которого я, к стыду своему, уже и не помнила за давностью лет, не спешили соглашаться с моим планом и выполнять распоряжение дочери их господина.

– В чем дело? – заметив, как оба моряка напряглись и как Эмиль шагнул ко мне, я отступила назад, едва не свалившись с лестницы, но успела вовремя ухватиться за перила.

– Сэра Жаклин, вы все еще нездоровы, – мягко, будто с умалишенной, заговорил Эмиль.

Я мотнула головой, подаваясь вперед.

– Нет, я полностью в своем уме, это вы не понимаете! Адмирал Императорского флота не сдержит слова. Какой смысл ему отпускать патриарха вражеского дома, если и он, и его жена и дочь уже попадут в его руки? – продолжала настаивать я, буквально спиной чувствуя, как взгляды и остальных моряков, которые находились на палубе, обратились ко мне. Казалось, мои слова начали их убеждать.

– Старший сын дома Штиля верен слову, это известно всем. Он отпустит Бартолио Шторма хотя бы в память о былом. И сочтет за честь сделать своей женой старшую дочь дома Шторма, – голос Эмиля становился все мягче, а сам он подходил все ближе.

Отступать мне было уже некуда: шаг назад, и я окажусь на ступеньку ниже, а то и вовсе полечу спиной вперед. Так что я выпрямилась и гордо вздернула подбородок.

– Вы слишком сильно доверяете слову рода Штиль. Слову тех, кто продал свободу ради кормежки у ног Императора, – прошипела я.

Рука Эмиля взметнулась, будто он хотел меня ударить, и я все же отпрянула, вскрикнув от возмущения и негодования. Да как он посмел?! Впрочем, ладонь моряка быстро опустилась – так то, он бы не позволил себе ударить меня, дочь его господина и покровителя!

Однако только я собиралась продолжить обличительную речь и рассказать, каков на самом деле старший сын Штиля, которому Эмиль верит больше, чем мне, как палуба «Сирены» качнулась сильнее обычного и я, не удержавшись на краю лестницы, полетела вниз.

Меня подхватили несколько пар крепких рук. Я тихо поблагодарила моряков – они-то ни в чем не виноваты – и собиралась снова подняться к Эмилю, но меня продолжали удерживать.