Офис Яга имел ту же планировку, что и офис Риссы, но был украшен – если такое слово было здесь уместно – произведениями валдахудской грязевой живописи. Перед его столом стояли три поликресла различных моделей. Валдахуды презирали продукты массового производства; разные модели давали хотя бы иллюзию того, что каждое кресло – единственное в своём роде. Рисса сидела в среднем поликресле и смотрела на Яга через его огромный, болезненно аккуратный стол.

– Итак, – сказала она, – вы, вероятно, закончили анализ собранных вчера образцов. Из чего же состоят сферы?

Валдахуд пожал двумя парами плеч.

– Не знаю. Малая часть материала образцов – это обычные углеродные частицы межзвёздной пыли, атомы водорода и тому подобное. Но основная часть вещества не поддаётся ни одному из стандартных тестов. К примеру, она не горит в кислороде или любом другом газе и, насколько я могу судить, не несёт никакого электрического заряда. Что бы я ни делал, мне не удаётся выбить из него электроны, чтобы получить положительно заряженное ядро. С образцами сейчас работает Делакорт в химической лаборатории.

– А что насчёт твёрдых частиц из пространства между сферами? – спросила Рисса.

Ответный лай Яга прозвучал в незнакомой тональности.

– Это лучше увидеть, – сказал он.

Они вышли из офиса и перешли по коридору в изолированную лабораторию.

– Вот образцы, – сказал Яг, указав средней рукой на изоляционную камеру кубической формы примерно метрового размера с прозрачной передней стенкой.

Рисса заглянула внутрь и нахмурилась.

– Вон тот большой – у него что, одна сторона плоская?

– О боги… – пробормотал Яг, вглядываясь сквозь стекло.

Большой образец яйцевидной формы наполовину погрузился в дно камеры, так что лишь куполообразная макушка торчала наружу. Вглядевшись повнимательней, Яг смог рассмотреть, что меньшие образцы тоже погрузились. Тыкая в стекло пальцем верхней левой руки, он пересчитал образцы. Шесть из них пропали – вероятно, ушли в дно слишком глубоко. Там, где они лежали, не осталось никаких отверстий.

– Они проваливаются сквозь пол, – сказал Яг. Потом посмотрел в потолок. – Центральный компьютер!

– Да? – ответил ФАНТОМ.

– Мне нужна нулевая гравитация внутри камеры для образцов.

– Выполняю.

– Хорошо… нет, подожди. Установи в камере пять стандартных g, но вектор гравитации должен быть направлен к потолку. Понятно? Я хочу, чтобы предметы в камере падали на потолок.

– Выполняю, – ответил ФАНТОМ.

Рисса и Яг завороженно следили, как яйцевидный образец начал вылезать из пола. Прежде чем он появился весь, меньшие образцы выскочили из твёрдого на вид пола камеры и упали на потолок. Они не отскочили при ударе, как того можно было ожидать от твёрдых камешков, а прилипли к потолку и немедленно начали погружаться в него.

– Компьютер, изменяй силу тяжести в камере до тех пор, пока все образцы не окажутся между полом и потолком, после чего отключи гравитацию.

– Выполняю.

– Боже, это невероятно! – воскликнула Рисса. – Это вещество проходит сквозь обычную материю.

Яг фыркнул.

– Образцы, которые мы собрали в первый раз, должно быть, просочились сквозь стенки контейнера, когда зонд шёл с ускорением.

Варьируя силу тяжести в камере для образцов, ФАНТОМ наконец сумел добиться того, чтобы все образцы оказались в невесомости внутри камеры. Шерсть Яга вздыбилась от удивления, когда он увидел, как два образца столкнулись друг с другом. Он ожидал удара и отскока. Вместо этого образцы сошлись на расстояние нескольких миллиметров, после чего какая-то сила отбросила их в стороны.

– Магнетизм, – предположила Рисса.

Яг дёрнул плечом.