Но до дома добрались.

Стою, тепло от печки, есть уже не хочется, сытая, испуг еще бродит по лапам, жду – когда Еж изволит возвратить нормальное человечье обличье? Смотрю на него снизу вверх – давай уже! А он сидит на койке и не торопится. А мне жарко, потные бока так и хочется почесать о ножку кровати. И вообще после охоты – блаженное расслабление – даже вопреки встрече с привидением – лечь бы перед огнем и подремать. И когти подточить неплохо бы… Ну?

– Извини, – говорит, – оборотень. Сил нет тебя обратно вытряхивать. Попробуй сама, ты же должна уметь.

Точно! Уметь должна! И ничего, что как-то позабыли объяснить? Господи…

Оскалила на него зубы. Вздрогнул. Привидения не боится, а меня боится.

– Оборотень, я не могу. Честное слово. Ты же сытая, у тебя энергии на перекидывание должно хватить.

Зарычала – разозлилась на него неимоверно! Бока чешутся, может, там насекомые завелись? Уф, противно. Терпеть не могу, вычесал бы кто! А то лапами и не дотянешься никак.

– Спокойно, оборотень… Спокойно…Попробуй расслабиться и представить себя человеком…

Теперь – точно боится. Человек, который боится, пахнет иначе – кисловато. Легко сказать – представь. Бока чесались всё больше. Там точно кто-то бегает. Попыталась стряхнуть, даже по полу катнулась. Нет, нужно в человека! Срочно!

– Что, не выходит? – озабоченно поморщился. Потер лоб…

Мотнула мордой.

– Попробуй еще раз. Расслабься, ничего не бойся, не получится сейчас, получится потом…

Расслабилась, представила. Снова и снова. И еще раз. И опять. Не получилось. Не получилось потом!

– Спокойно… Спокойно, оборотень… Всё хорошо… Я подкоплю силенок и вытряхну тебя обратно, только ты спокойно…

И погладил по спине, как домашнюю кошечку. Подставила ему бок – и его погладил, даже почесал, а всё равно пахнет от него кисло. Перекатилась на бок, от буржуйки веяло приятным и сухим теплом. Быстро разморило после снега по самое брюхо, лениво наблюдала за Ежом снизу вверх…

Вот он снял куртку, встряхнул, обдавая капельками талой воды, натянул обратно. Вот пошарил в ларе, подкинул поленце в печку, почти наощупь – это только мне видно, наверно, а ему темно – нашел еще одну свечу. В ее свете лицо у Ежа хищное, черты резкие, словно бы прорезанные по дереву стамеской, только не заглаженные еще шкуркой. Темные мазки впалых щек, черные провалы глаз, от углов губ и вниз – разводы теней.

Нашел травы, заварил, поставил томиться на печи в кружке. Достал из чугунка тушку тетерева, на запах совсем не вкусную, водянисто-переваренную, как он это ест? Мясо должно быть свежим… Как сегодняшний утренний трусачок. Облизнулась… Время охоты еще не пришло, подождать до ночи. Сейчас – спать.

…Белый-белый снег под лапами, россыпи ярких разноцветных следов, перекличка синиц…

– Оборотень, попробуй еще раз.

Встрепенулась, подскочила. Еж уже убрал в чугунок своего отвратительного тетерева, сидел на койке, завернувшись в тряпье.

Снова попробовала под внимательным взглядом Ежа. Бока прогрелись, чесаться перестали, вообще блаженная лень в теле до самых кончиков – попробовала исключительно потому, что он попросил. Разумеется, не вышло. Улеглась к огню так близко, как возможно, только чтобы шкуру не подпалить. Зевнула. День. Спать пора.

Ежу не понравилось почему-то.

– Пробуй еще. Не лежи так просто.

Рыкнула на него предупреждающе.

– Сколько ты уже пантерой? Ты три раза за сутки охотилась. Я только сейчас подумал… Давай, попробуй еще разок.

Даже рычать не стала, отвернулась.

– Оборотень!

А чего он мне сделает? Спать охота.

– Ладно, фиг с тобой. Но, оборотень, я тоже спать хочу. Ты как, не соберешься вдруг меня на обед схарчить?