Гришка нажарил рыбы, и я, сообразив, что смерть от голода нам теперь точно не грозит, решила накормить работничков ужином. Выбрала из запасов Яги безвредную мелиссу и заварила чай.

День подходил к концу. Я валилась с ног от усталости. А ведь я и не принимала участия в работе, всего лишь следила за ее выполнением. Как же я переживу завтрашний день? Он-то похлопотнее будет.

Русалки распрощались с нами на закате. Задержалась на ужин лишь Лукерья, но вскоре и она засобиралась домой. Гришка отправился к себе в баню, Леший тоже поднялся из-за стола, но уходить не спешил. Топтался молча у порога.

Перед тем как выйти, Лукерья подозвала меня к себе. Впервые за день я увидела на её лице смущение.

— Вот что я хотела сказать, — прокашлялась она. — Вижу, Яга, что не так ты страшна, как тебя малюют, так что, может, поймешь… Софьюшка наша хорошая. Красавица, умница, жаль, не свезло ей в хоромах царских остаться, достойной царицей бы выросла. Так что, если набедокурит где, будь помягче с ней, ладно? Не со зла она…

— Все дети шалят, — отмахнулась я, — справимся!

— Надеюсь… — пробормотала русалка как-то уж больно грустно, но быстро нацепила на лицо улыбку и растворилась в темноте ночи.

Леший за моей спиной переминался с ноги на ногу. Вот что за мужики пошли! Весь день на нее пялился!

Я уверенно развернулась и уперла руки в бока.

— И что ты смотришь? Как бревну песни петь, так сразу, а как девушку до дома проводить, так это мы не можем? А ну, быстро взял ноги в руки, догнал и предложил сопровождение!

Леший ссутулился и проблеял как козёл на пастбище:

— Ну она же… А я. Вдруг скажет, что не нужон.

Я закатила глаза.

— Бе, ме… Я, она, мы! А ну, встал, спину выровнял, голос погромче сделал и пошел! Чему я тебя учила, а? Повторяй за мной: «Разрешите проводить вас, барышня!»

— Разрешите проводить! — более уверенно повторил Леший.

— Во! Другое дело, шагай, — я ободряюще похлопала несчастного по спине. — А бревно тебе в любом случае ничего не ответит.

Вскоре и последний гость растворился в ночной тишине. Дело сделано. Приближаясь к избе, я довольно потерла руки. Удивительно, сегодня и суставы почти не болят. Не иначе как свежий воздух на меня так подействовал. Вот бы и с Софьей всё прошло гладко, жаль только, что последние слова русалки всё-таки поселили во мне зерно сомнения.

9. Глава 9

Всю ночь ворочалась, уснуть не могла. Все-таки материнство — это очень ответственное дело. Что я знаю о детях? Мелкие, противные, галдят без конца, если им телефон или планшет в руки не сунуть. А тут до такого прогресс еще не дошел. Чем детвора развлекается? Играют детишки, наверное, на улице, песни поют, хороводы водят. А у меня тут сплошной лес вокруг. Где я детишек возьму? Это если заблудится кто-то, можно в дом привести, чтоб подружка была царевне. Ага, а потом придут деревенские по мою душу с топорами да вилами. И вообще, о чем я думаю? Какой еще второй ребенок. Тьфу. Куда-то мысли не туда свернули. Надо Лешего попросить, чтоб настругал каких-нибудь коняшек деревянных да матрешек. Все-таки мужик-молодец, хоть и немного странный, зато руки откуда надо растут.

Утром подскочила чуть свет, решила куколку для девочки сделать. Достала из сундука лоскуты цветные, еле отыскала нитки и иголку с палец длиной, дверь распахнула, на порог уселась, чтоб не в потемках рукодельничать, и принялась за работу. В последний раз я держала иголку в руках на уроках труда в пятом классе. Мы как раз шили таких куколок в подарок мамам к Восьмому марта. Назывались они Берегинями. Моя получилась косой, кривой, несколько раз я перерисовывала ей лицо, потому что мне все время казалось, что она недостаточно красива. В итоге она выглядела так, будто за свою короткую жизнь успела пройти через огонь, воду и пересечь вспаханное поле после дождя. Ползком, по-пластунски. Когда учительница увидела мою Берегиню, сначала вздрогнула, потом поджала губы куриной жопкой и поставила мне жирный трояк. Мама, получив мою куколку в подарок, обняла меня и горько заплакала. А на следующий день я обнаружила свою Берегиню в мусорном ведре.