– Мы работаем над USB-фильтрами, над обходными путями. Но суть в том, что у нас нет компьютерщиков. Кто работает? Любители, невежды, игроки-подростки. Как ты вообще спасся? Не пытался сразу выйти в сеть?

– Пытался, наверняка пытался.

Будь у Гжеся позвоночник, сейчас по нему наверняка пробежал бы холодок. (Холодные потоки блуждали по нему от колес до антенн.) В это мгновение Гжесь осознал, что уцелел лишь потому, что владивостокский газовый терминал как стратегическая организация, подчиняющаяся протоколам Министерства обороны Российской Федерации, полностью самоизолировался вскоре после Погибели, запоздало реагируя на «террористическую атаку», а в больнице Тихоокеанского государственного медицинского университета не оказалось запасного роутера.

Лишь четвертая копия не позволила после пробуждения сожрать себя разошедшемуся по сети зловредному софту.

– Если это вообще софт. У жителей западного края нашего полушария имелось в распоряжении двенадцать часов, целый полуоборот Земли. И да, ты прав, большинство их считывались в самом конце, несколько десятков человек, может, несколько сотен. Логично, что часть не успела завершить процесс – Меридиан перерезал их в ходе айэсинга. И существует теория, почитаешь потом на форумах, теория-религия, будто именно оттуда взялись все эти бешеные программы, пожирающие разум.

– Недокопированные разумы, куски нейро, этакие обрывки мозговых структур?

– Да. Или еще мрачнее – будто там отсканировалась сама Смерть, то есть момент выгорания их белковых мозгов. Они были подключены к IS3, когда по ним прошел Меридиан. И теперь это расползается по серверам, копируется и заражает.

– В смысле – что расползается?

– Я же говорю – Смерть.

По «Экспо», будто Дикая Охота из стали и пластика, катилась погоня фабричного подъемника-мастодонта (меха весом в две тонны) и полицейского мобильного робота (меха весом в десять кило). Гжесю и SoulEater'у пришлось сбежать из своего угла, чтобы их не раздавило.

– Какой-то идиот заайэсил свою любимую таксу.

Таксой был тот слоноподобный подъемник.

У Гжеся все больше складывалось впечатление, будто он угодил в некий дурацкий мультик для ботанов.

SoulEater подмигнул ему светодиодами.

– Что, в шоке?

Гжесь спроецировал Зверя из «Маппет-шоу», бьющегося башкой о стену.

– Будто меня похоронили живьем, и все это какие-то мои сны, зуд мозговой коры.

– Зайди в MTL, в московский список, там трансформеры разбиты на отдельные копии. Они так тестируют на себе механизмы адаптации – какие приложения и плагины стабилизируют психику, а какие ведут к самоубийству. Ибо нет ничего проще, чем себя стереть. У нас у всех саднит одно и то же чувство.

Гжесь инстинктивно поискал объективом лицо SoulEater'а, но там был только дисплей – который продолжал проецировать мировую карту трансформеров.

– Вы над многим успели подумать за эти три недели.

– А ты где болтался?

Гжесь мрачно блеснул лампами.

– Впал в депрессию, замедлился до летаргии.

– Ну а другие наоборот – ускорялись, насколько проц позволял. Мы тебя опережаем на три депрессии.

SoulEater39 внезапно обхватил Гжеся паучьей лапой и оттащил его тяжелого меха в сторону. Он успел в последний момент – рядом вновь прокатился титановый грузовик, который запросто раздавил бы Гжеся в лепешку.

– Папа, кто видел моего папу?

Гжесь сделал зум на дисплей громогласно стонущего грузовика. Там сменяли друг друга семейные фото и видео, мемы с котиками и Эрик Картман[66].

– Ребенок.

– Есть немного и таких. Если у тебя есть выбор, кого ты заайэсишь перед лицом всеобщей гибели? Сперва всегда спасаешь детей, это рефлекс, вшитый в ДНК. И только потом себя.