– Пройдёмте в дом? Обед уже готов, – пригласили нас внутрь.

Внутреннее убранство этого дома разительно отличалось от бьющего в глаза богатства особняка Роберта Нокстэда.

Здесь было уютно. Начиная от входной группы в виде вместительно холла на первом этаже, заканчивая комнатой, в которую меня заселили. Домик обставляли с любовью, каждая вещица, даже статуэтка на каминной полке в форме танцовщицы, созданной из костяного фарфора, имела собственную историю, и мне бы хотелось её узнать.

– Видна рука тётушки Мэй, – словно прочитала мои мысли мама. – Как ты себя чувствуешь?

Я прислушалась к себе и почувствовала… голод. Страшно хотелось есть, хотя вроде бы и завтрак был весьма сытным и дорога до Розери совсем недолгая.

– Мне бы перекусить. А в целом рёбра почти не беспокоят, рана на затылке едва-едва саднит, но терпимо.

– Если хочется есть, значит, дела идут хорошо, – улыбнулась мама, но я видела притаившуюся грусть в её голубых глазах.

Наша жизнь в загородном доме бабушки текла размеренно и спокойно. Установилось даже некое расписание, и в течение дня мы успевали многое обсудить, строили планы на будущее. Мама умела прекрасно вышивать, я даже заикнулась, что её работы можно выставить на продажу. Она посмеялась, сказав, что таким рукоделием никого не удивить, потому что каждая порядочная женщина умела ровно то же, что и она.

– У других не видела, но от твоих работ я в невероятном восхищении, у тебя тонкий вкус, а таким навряд ли обладает каждая первая, – честно высказалась я. Мои слова явно пришлись по сердцу Мэделин: нежные щёки чуть порозовели, и женщина довольно улыбнулась.

Я ещё раз задумчиво посмотрела на вышитые розы на куске шёлковой ткани, которую нам дала Жюльетта и спросила:

– Мама, а ты умеешь рисовать?

– Почему спрашиваешь? – вопрос явно удивил женщину. – Когда-то мне давали уроки живописи, вроде неплохо получалось, – всё же ответила она на мой требовательный взгляд.

– Сможешь нарисовать меня? – допытывалась я.

– Хмм, нужно попробовать, – взор голубых глаз стал оценивающим.

– Рисовать придётся на ткани. Угольком и очень тонко, аккуратно. А потом ты нитями "раскрасишь"получившееся изображение.

– Ты имеешь в виду что-то наподобие гобеленов? – уточнила мама, откладывая иглу в сторону.

– Только не какую-то сцену, а именно портрет. А ещё… Мама, я не помню, скажи, пожалуйста, в нашей империи есть цветное стекло?

– Да, но оно жутко дорогое.

– А мастера, это стекло создающие, живут в Ирлэнде?

– Этого я не знаю, в Бирменгеме они точно есть, но, повторюсь, их услуги нам не по карману.

– Это хорошо, что они вообще есть в нашей Империи, а не где-нибудь за морем, – я прикусила нижнюю губу размышляя. Вышивка бисером для богатых клиентов. Полотно будет сверкать и переливаться не хуже драгоценных камней. И стоить не меньше. Если предложить стеклодуву договор, где я ему расскажу технологию создания бисера, то дело может выгореть, и платить никому не придётся. В своё время я увлекалась бисероплетением, много информации перелопатила, вот теперь все эти знания и пригодятся. Эх, кабы знать, где упадёшь, то соломинки бы подстелила.

– Дочка, что ты задумала? – Мэделин всё это время не отрываясь следила за выражением моего лица.

– О, мама, дай время, есть мысль, но ей нужно сформироваться во что-то более конкретное, – не стала сразу отвечать я, поскольку сама до конца не была уверена в успехе этой затеи.

– Хорошо, – выдохнула леди, снова сосредотачиваясь на рукоделии.

День за днём я чувствовала себя всё лучше: организм на хорошем питании и свежем воздухе очень быстро шёл на поправку.