- Да, но оно жутко дорогое.

- А мастера, это стекло создающие, живут в Ирлэнде?

- Этого я не знаю, в Бирменгеме они точно есть, но, повторюсь, их услуги нам не по карману.

- Это хорошо, что они вообще есть в нашей Империи, а не где-нибудь за морем, - я прикусила нижнюю губу размышляя. Вышивка бисером для богатых клиентов. Полотно будет сверкать и переливаться не хуже драгоценных камней. И стоить не меньше. Если предложить стеклодуву договор, где я ему расскажу технологию создания бисера, то дело может выгореть, и платить никому не придётся. В своё время я увлекалась бисероплетением, много информации перелопатила, вот теперь все эти знания и пригодятся. Эх, кабы знать, где упадёшь, то соломинки бы подстелила.

- Дочка, что ты задумала? - Мэделин всё это время не отрываясь следила за выражением моего лица.

- О, мама, дай время, есть мысль, но ей нужно сформироваться во что-то более конкретное, - не стала сразу отвечать я, поскольку сама до конца не была уверена в успехе этой затеи.

- Хорошо, - выдохнула леди, снова сосредотачиваясь на рукоделии.

День за днём я чувствовала себя всё лучше: организм на хорошем питании и свежем воздухе очень быстро шёл на поправку.

Через две недели спокойной жизни, перед сном мама вдруг спросила:

- Грейс, как ты себя чувствуешь? Готова продолжить путешествие?

Я прислушалась к себе, потрогала затылок, повертела шеей, даже сжала рёбра.

- Всё хорошо, ничего не болит, - кивнула я. - Уверена, что выдержу дорогу, какой бы длинной она ни была.

- Ох, милая моя, путь нам предстоит неблизкий, - грустно улыбнулась мама и, пожелав мне доброй ночи, отправилась к себе.

Следующим утром к нам в гостиную, где мы с мамой любили пить чай и читать книги, постучала Жюльетта.

- Леди Мэделин, Нобрэ купил, что вы просили, - и передала графине два небольших прямоугольной формы листа серо-желтоватой бумаги с напечатанным текстом и каким-то рисунком сбоку. Приглядевшись, рассмотрела карету.

- Спасибо, Жюльетта, - кивнула мама. Стоило экономке нас оставить, протянула бумажки мне, — это билеты в Пенкридж, первая станция на пути к Алону.

- Отправление через три дня, - увидев дату и время, заметила я.

- Да. Ближайшая дата. Не хочу более напрягать и без того сложные отношения между тётей Мэй и Робертом. Он ведь и дня не даст ей спокойно вздохнуть, пока мы тут гостим.

- Я всё понимаю, - ответила я, - пойду соберу вещи.

И вот мы на станции в пригороде Бирмингема, вокруг толкутся люди, стоит невообразимый шум. Ржут кони, и кричат погонщики. Суета немыслимая. Кто-то отбывает, кто-то, наоборот, прибывает. Тут же их встречают родственники с галдящими детьми. В общем, всё так же, как на привычном мне вокзале моего мира. С поправкой на множество карет и лошадей, гадящих куда ни попадя, благо хоть за ними тут же прибирали, иначе наши с мамой подолы дорожных нарядов безвозвратно пострадали.

- Пэнкридж! Пэнкридж! - заорали так, что мы с матушкой одновременно вздрогнули. - Посадка!

Дойти до "зазывалы", стоявшего на крыше кареты, чтобы его было видно издалека, в этой толчее оказалось непросто, но мы, победив в почти неравной схватке с людским потоком, со сбившимися набок шляпками, наконец вышли к необыкновенно крупной карете. Позади нас шагал Нобрэ и кучер, оба мужчины тащили на своём горбу наши сундуки.

- Сюда давай! - окликнул их тот самый глашатай, сидевший на крыше дилижанса. Парень протянул руки и по одному перетащил наш багаж к себе, после чего ловко обмотал их верёвками, наверное, чтобы не упали, когда транспорт наберёт скорость.

- Ваши билеты, дамы? - перед распахнутой дверцей замер усатый мужчина в одежде станционного рабочего.