Так что квартира Боровских до сегодняшнего майского дня пустовала. Сегодня в ней должна была поселиться Марина.

Петр Альбертович безоговорочно поддержал идею брата привезти дочь в Ригу. Он очень переживал за племянницу, когда на нее навалились несчастья, каждый день по нескольку раз звонил в Москву.

Узнав, что вопрос решен, Марина скоро приедет, он поспешил сделать в квартире еще один ремонт. На этот раз косметический.

К этой дважды отремонтированной квартире и шли в тумане по старому городу Марина и ее отец.

Они пересекли Домскую площадь, миновали Шведские ворота, прошли вдоль крепостной стены и старинных яковлевских казарм, в которых теперь разместились разнообразные магазины и рестораны. Отсюда было уже рукой подать до шестиэтажного кирпичного дома,

Дома, в котором Марине предстояло жить. Полгода, а может, и целый год. Впрочем, это, как и все другое, для нее в то утро не имело никакого значения.

На непонравившийся город она просто не обращала внимания. Не посмотрела, как следует, и на дом с небольшой статуей пса на крыше и традиционными для рижской архитектуры башенками.

Отец и дочь молча поднялись по пролетам широкой – как вместилась такая в узком доме? – лестницы, и скоро уже стояли перед дверью семейной квартиры Боровских.

Дверь открыл Алексей, двоюродный брат Марины. Сам Петр не смог встретить брата и племянницу – в эти часы он проводил переговоры с возможным арендатором одного из своих бутиков. Обещал прийти позже.

Марина всего несколько раз видела своего кузена. Алеша с отцом приезжали в гости к московской родне. Прежде она обрадовалась бы ему, удивилась, как изменился за последние годы. Теперь ничего этого не было.

Она равнодушно глядела на встретившего их высокого блондина с длинным лицом, высоким лбом и тяжелым подбородком. Умные глаза Алексея не скрывали его круглые, в стиле ретро, очки.

Он сам только что пришел с улицы, поэтому даже не успел сбросить длинный плащ серого цвета.

Марина изредка вставляла вымученные, дежурные слова в разговор отца и Алексея. Потом, стараясь вежливо улыбаться, прошла вместе с ними по своей новой квартире. У нее не вызвали никаких эмоций уютные, обставленные дорогой современной мебелью комнаты. Не разделила она и восторг мужчин, показавших ей несколько вещей, оставшихся от прежних поколений Боровских. Их было совсем немного в квартире – деревянный, высокий буфет, несколько картин в широких, черного цвета рамках.

И еще большое старинное зеркало в коридоре. Овальное, вытянутое в длину. В массивной деревянной раме. Рама резная, в завитушках, не игривых, нет, каких-то тяжелых. Она вся тяжелая, но по-своему красива. Современные мастера, наверное, не смогли бы создать такую своеобразную красоту.

Марине пришлось долго пить чай вместе с Алексеем и отцом. Снова говорить вежливые слова. Потом она привела себя в порядок в комнате, где ей предстояло спать. Затем они втроем немного прогулялись по городу, пообедали. Потом было что-то еще.

Наконец, уже ближе к вечеру, появился ее дядя. Он – полный, веселый, совсем непохож на своего худощавого брата. Ольга, мама Марины, – она прекрасно знает родословную мужа, – часто шутит, что Олег пошел в стройных псковских дворян, а Петр – в толстых новгородских купцов.

Марина с радостью обняла дядю. Она даже удивилась, откуда взялась эта радость. Но быстро поняла, что радости никакой нет, просто она почувствовала облегчение. Появление дяди означало, что близится к концу день, на протяжении которого ей ни разу не удалось побыть одной. А именно этого Марине больше всего хотелось в последние месяцы.