Подчинившись воле моей повелительницы, я окунулся в озеро и медленно поплыл обратно к палатке. Последнюю пару метров я, фактически, прополз по песку, и едва не уперся лицом в ожидавшее меня чудо. Поскольку палатка была установлена непосредственно у берега, я находился наполовину в воде. Анна лежала на спине с раздвинутыми и согнутыми в коленях ногами, прикрывая ими вход в палатку. Подложив под голову рюкзак, она наблюдала за мной.

– Признайся, Старик, что ты думаешь сейчас о том, что я лишена чувства стыда? – спросила Анна, как всегда, улыбаясь, обнажая красивые зубы.

– Неужели в этой ситуации я способен думать? – в тон ей, ответил я.

– Пожалуй, ты прав! Она мне тоже нравится. Как уже говорила, я всегда изучала свое тело во всех подробностях, и более всего восхищалась ею. Бог обладал безупречным вкусом, создавая женщину, и эта ее часть была вершиной его творчества, а чтобы подчеркнуть ее незаурядность, наделил ее девственностью. И мне хочется, чтобы ты ее увидел, поскольку являешься моим единственным мужчиной, и достоин ее созерцания.

Анна двумя руками раздвинула набухшие лепестки, демонстрируя свое самое сокровенное.

– Старик, я представляю твои чувства сейчас, раз так заворожено смотришь на это чудо. После того, как Бог создал ее, он построил Врата Рая по ее подобию, куда вход закрыт девственной преградой, ибо до сих пор ни один смертный в Рай не попал, поскольку еще не был рожден безгрешный человек безгрешной матерью.

– А как же Дева Мария? – возразил я.

– Об этом мы поговорим позже! – сказав это, Анна села, поджав ноги под себя, и жестом подозвала меня к себе. И вновь я увидел этот взгляд, который сулил мне долгий пьянящий поцелуй.

Как всегда, после долгого поцелуя она смочила своим ароматом мои губы и спросила:

– Так что, я лишена стыда?

– Если следовать Библии, то – да! Но это мне нравится!

– Старик, ты вновь ошибаешься. Пока Адам и Ева были в Эдемском лесу, они были наги и не знали стыда. А мы сейчас в нашем раю, и не слышали про стыд, и так будет всегда! И я не поддамся искусу.

– Но что изменится, если ты отдашься своему единственному мужчине?

– Изменится все! Мужчине не понять глубины смысла девственности, созданной с умыслом Богом. Признаюсь, мне интересен твой змей-искуситель, и я еще займусь его изучением, но вход в мой рай ему закрыт.

– Анна, мне совершенно не понятно, о чем ты говоришь, поэтому не могу возражать. Да и зачем? Главное – чтобы твое присутствие длилось как можно дольше. И я хочу, чтобы твой запах, разбавленный Севаном, не покидал меня до конца этой поездки.

И вновь я увидел этот взгляд! Она опустила руку к своему сокровищу, и затем всей мокрой ладонью прошлась по моему лицу. Эта фантастическая уверенность в своих поступках, в своем существе, добавляла особый шарм во все происходящее. Она стала целовать не только мои губы, но и лицо. В ней было столько азарта и страсти, что казалось, она полностью потеряла контроль над собой. Она отдавалась!

Мне где-то стало ее жалко. Она была создана идеальной женщиной, с неисчерпаемой чувственностью, и ради надуманной бредовой идеи о сохранении девственности, ограничивала свое сексуальное безумство. Хотя, по косвенным разговорам, я догадывался, что за всем этим было что-то еще.

Анна приучила меня к своим резким выходкам, поэтому, когда неожиданно встала надо мной, оторвавшись от поцелуя, я не удивился. В ее взгляде я уловил нечто новое.

– Старик, жаль, что ты не знаком с Вильямом Бугеро! – сказала она, глядя на меня сверху.

– А вот и ошиблась, дорогая! – весело ответил я. – Ты забыла о существовании своего учителя – интернета. Когда ты мне рассказала о Бугеро, я в тот же день заглянул в интернет. Действительно, блестящий художник!