В 2000 г. Эндрю Каммин (Andrew R. Kummin) и его группа в результате эксперимента выяснили, что если средний максимум задержки дыхания падает до 15 секунд, средняя концентрация кислорода в крови чрезвычайно снижается, и у испытуемых начинается аритмия (Паркс М., 2013).
При недостаточном поступлении кислорода в лёгкие и кровь, кислородном голодании тканей организма – анорексии, при значительном изменении атмосферного давления возникает гомеостатическая реакция. Гомеостаз – совокупность сложных приспособительных реакций живого организма, направленных на ограничение действия факторов внешней и внутренней среды, нарушающих постоянство внутренней среды организма, в частности, постоянство температуры тела.
Известно, что гомеостатическая система обезвреживает клетки, отклонившиеся от нормального пути развития. В борьбу включаются естественные клетки-киллеры, разного рода фагоциты, антитела, лизоцим, мукополисахариды и т.д. («В мире науки» №1, 2013).
1.12. На состояние гомеостаза влияет эпифиз. Установлено, что содержание гормона молодости – мелатонина в организме человека зависит не только от возраста, но также и от пола (у женщин его уровень выше, чем у мужчин), температуры среды, и воздействия электромагнитных полей
При исследовании культур фибробластов обеих линий рыбок килли (Королёва А., 2013) выяснилось, что эти клетки не стареют ни у короткоживущей, ни у долгоживущей кили. Если сама рыбка живёт только 3–6 месяцев, то её клетки в культуре существуют два года, в течение которых продолжают делиться, и в них не обнаруживаются клеточные маркеры старения. Однако такие маркеры регистрируются на уровне тканей. То есть старению подвергаются не клетки, а ткани, по крайней мере, у этого вида рыб. Но тогда логично предположить, что регуляция старения осуществляется централизованно, то есть где-то в организме есть центр, отвечающий за данный процесс. Это может служить косвенным подтверждением редусомной гипотезы Оловникова, по которой контроль за продолжительностью жизни осуществляется из единого центра.
Еще в 20-е годы XIX века француз А. Каррель в своих исследованиях показал, что сами по себе соматические клетки не стареют: старение – это свойство самого сложного организма. За это открытие он получил Нобелевскую премию. По мнению В. И. Донцова и В. Н. Крутько (2010) старение представляет собой неспецифическое повышение уязвимости организма ко всем воздействиям с возрастом.
Доктор медицинских наук, профессор И.П. Неумывакин утверждает (2008), что на самом деле запрограмировано не старение, а тип обмена веществ: мышь живет 2 года, кролик, собака – до 15 лет, корова – 25-30 лет, слон – до 100 лет. Однако если взять курицу, живущую обычно около 10 лет, но кормить ее по рецепту С. Аракеляна, то она может жить 20 лет и при этом нести яйца. Именно тип обмена веществ определяет видовую принадлежность того или иного животного: «скажи мне, чем ты питаешься, и я скажу тебе кто ты».
Учёные пришли к выводу, что никакие способы, укрепляющие клетки, принципиально ситуацию не изменят. Логика показывает, что управлять этапами развития, включая старение, возможно только на уровне целостного организма. Это значит, что у нас имеется орган или структура, которая сначала подстёгивает развитие организма, поддерживает его, а затем его же и «душит» – своего рода «биологические часы» человека.
Геронтологам стало известно, что темп разрушения организму задают именно «биологические часы». Наша эндокринная система развивается так, что в какой-то момент сама начинает «убивать» организм: механизм апоптоза у млекопитающих и человека из-за массового повреждения клеток из орудия освобождения организма от больных клеток превращается в орудие убийства организма. Фактически шишковидная железа или эпифиз является частью эндокринной системы организма.