– Какая?

– Сделать так, чтобы огород сам собою пропололся, – вздохнула Бабася и покачала головой, видимо, восхищаясь Витькиной затеей.

– Легко, – засмеялась девушка. – Пусть несёт тяпку.

То и дело оглядываясь на Полудницу, чтобы она случайно не передумала и не сбежала, он принёс тяпку. Но Полудница тяпку не взяла, загадочно засмеялась и тотчас взмахнула кончиком своей длинной косы.

Что тут стало происходить с Витькой, впоследствии он не мог объяснить и сам. Витька тяпнул один раз, другой, третий и вдруг вопреки своему желанию сам стал полоть огород. Он с невероятной скоростью, на которую и во сне не был способен, будто какой-нибудь самолет-истребитель, врезался в густую поросль лебеды, рассыпавшейся зеленым пологом на огороде. Под натиском обезумевшего работника падал сражённый колючий осот, нахально стоявший в полный рост, словно неприятельское войско, никла посечённая повитель, душившая своим ползучим стеблем молодую картошку.

Со стороны поглядеть, Витька стремительно передвигался по огороду, взмахивая руками как заводной.

И всё это время ему слышался заливистый хохот Полудницы, словно вокруг него одновременно звенели тысячи колокольчиков.

Закончилась последняя борозда, и Витька, обессиленный, упал на меже в траву: болели руки и плечи, а на ладонях появились пузыри от неудобной тяпковой ручки.

Тут подошла отдохнувшая бабушка. Через очки долго проницательно изучала потное Витькино лицо. Потом спросила слегка заикаясь:

– И-и… кто же… эт-то … все… с-сделал?

У Витьки руки и плечи сразу перестали болеть, вся усталость куда-то пропала. Ему даже смешно стало, и он не удержался, чтоб не похвалиться:

– Да есть тут один трудящийся человек!

И степенно ушёл, выпятив грудь и унося на плече тяпку. У изгороди всё же не утерпел и оглянулся: бабушка стояла столбом и не сводила удивлённых глаз с прополотого огорода.

Ночью шёл проливной дождь. Витьке даже из дома было слышно, как шумит в овраге вода. Он лежал, тихо накрывшись с головой, и при каждом ударе грома вздрагивал, завидуя бабушке, которая бесстрашно храпела на разные голоса, и можно было подумать, что спит не один человек, а несколько.

То и дело громыхал гром и сверкали молнии. Витька никак не мог отделаться от одной навязчивой мысли, что если молния попадёт в дом, то непременно быть беде – дом загорится, и они с бабушкой сгорят заживо. Сгорать заживо ему совсем даже не хотелось. Чего уж тут хорошего. Вот если бы он погиб на войне, защищая Родину, тогда, конечно, другое дело. А вот так вот за здорово живёшь умирать – дураков нету.

Витька крепко-накрепко зажмурился и заткнул уши, чтобы не так было страшно. Но тут совершенно неожиданно для себя он вспомнил про Бабасю. Вчера, обидевшись на легкомысленный поступок веселой Полудницы, к шалашу Витька так и не вернулся, сочтя Бабасю главным зачинщиком столь коварной проделки, в результате которой ему самому пришлось махать прилипшей к рукам тяпкой, а не глядеть со стороны, как будет всё это само собой полоться. И это дало другое направление его мыслям: мол, он тут беззаботно дрыхнет в постели, под одеялом у него тепло и сухо, а на улице, где ливень обрушился на сад, в мокрых кустах сирени, в шалаше, который будь даже самым распрекрасным из всех шалашей на свете, наверное, всё равно протекает (самому Витьке под проливным дождем в шалаше пережидать непогоду не приходилось) со своей прялкой мокнет в одиночестве Бабася, которую не далее как вчера он обещался ограждать от всех неприятностей.

Витька взволнованно завозился, зашуршал одеялом. Сквозь щелку было видно, как молнии освещают горницу. Он съёжился, почувствовав, как под одеялом стало прохладнее. Но, желая казаться себе молодцом, набравшись решимости, слез с кровати и на цыпочках направился к входной двери, с опаской поглядывая на окна. Около бабушкиной кровати задержался, прислушиваясь к её тяжёлому дыханию, пришедшему на смену храпу. В эту минуту особенно здорово грохнуло, так что зазвенели стекла окон, и показалось Витьке, что дрогнула земля. В горнице стало сине-пресине. От страха Витька аж присел, неестественно выгнувшись в пояснице и вскинув руки с растопыренными пальцами.