Спасая свою жизнь, сброшенный из седла верблюда первым яростным порывом жаркого, колючего ветра, Аль-Мажнун лёг на землю и плотно закрыл голову одеждой. Тучи жгучего песка нещадно секли всё живое, затмевая полуденное солнце. В вое и свисте ветра пропадали все остальные звуки. Казалось, что сам воздух обратился против путешественников.

Лишь только ближе к вечеру, когда ветер стих, Аль-Мажнун с ужасом увидел последствия стихии.

Повсюду валялись разбитые амфоры вперемешку с предметами домашней утвари, разорванные вьюки с продовольствием и истерзанные ураганам полотнища из верблюжьей кожи, совсем недавно бывшие бурдюками с водой.

Лишившись в одночасье большей части продовольствия и, что самое ужасное, воды, эмир Йахья-Ибн-Омара, собрав уцелевших лошадей, верблюдов и скот, был вынужден выслать отряд такшифов[26] в расположенный в шести днях пути от Атара город Тишит[27].

В письме к градоначальнику Тишита он указал трагические обстоятельства, вынудившие его обратиться к нему со столь срочной просьбой.

Казалось, злой рок не переставал преследовать армию халифа. На смену разрушительному урагану пришла другая, не менее страшная беда.

Мучимые жаждой и изнуряющим зноем ведущие армию халифа чернокожие мессуфа вдруг стали уводить передовые отряды совершенно в другом направлении, говоря, что именно там они ясно видят очертания города Тишит.

По советам опытных проводников Йахья-Ибн-Омар то и дело останавливал передовые отряды, приказывая разводить костры, чтобы убедиться, мираж перед ними или реальность. Стелящийся по ветру дым быстро разгонял очертания города и передовые отряды поворачивали в нужном направлении.

Опытный полководец, Йахья-Ибн-Омар знал не понаслышке о том, что ждало путников, увлекаемых миражом. Ещё свежи были воспоминания, как год назад один из его отрядов численностью в шестьдесят человек и девяносто верблюдов погиб в пустыне, следуя за миражом, который увлёк их на шестьдесят километров в сторону от колодца.

По прошествии десяти дней пути, пополнив запасы воды и продовольствия в городе Тишит, армия халифа вступила в город Атар[28].

Молчаливые и безлюдные улицы встретили эмира Йахью-Ибн-Омара. Лишь ветер Сахары едва заметно шевелил листья акаций на пустынной площади города.

– Где же все жители города? Что здесь произошло? Что заставило всех покинуть город? – спрашивал он Аль-Фаруха, надеясь получить ответ хотя бы на один из вопросов.

– Я знаю столько же, сколько и вы, о, великий эмир Йахья-Ибн-Омар. Но если вы дадите мне возможность задержаться здесь и провести ритуал с использованием моих тайных знаний, я надеюсь, что получу ответы на ваши вопросы, – отвечал Аль-Фарух, оглядывая брошенные дома.

– Мы не задержимся здесь, – произнёс эмир Йахья-Ибн-Омар и, как показалось Аль-Фаруху, в глазах эмира промелькнула какая-то догадка, – Армия пройдёт Атар, не останавливаясь в нём, – добавил он, принимая решение.

Оставшись в небольшой мечети на окраине города, Аль-Фарух пообещал эмиру Йахье-Ибн-Омару присоединиться к нему, как только он закончит ритуал.

С необъяснимой тревогой в сердце эмир Йахья-Ибн-Омар вывел армию халифа из покинутого города. Продвигаясь на север, армия халифа проходила песчаной дорогой, окаймленной цепью горных плато.

Раскатистые звуки труб неожиданно огласили горные склоны, заполнив узкий пустынный каньон переливающимся громогласным эхо. Словно под воздействием чудовищного смерча пески Сахары всколыхнулись и поднялись стеной[29], из которой с устрашающим рёвом на армию набросилось многотысячное конное войско злейших врагов халифа – берберского племени годалла