И он обычно недоволен. Зятем, моим образованием, и вторым, и третьим, и внуками, и книгами. То есть он «рад» и «поздравляет», а потом сразу «но» (кем теперь будешь? И что этим сможешь заработать? А если никто не издаст?…)
В конце концов, может, это и есть главная функция отцовства: ему что-то нужно…
Мать помогает тебе прийти в мир и выжить в нём, отец требует эволюции. Он может быть примером, который надо догнать и перегнать, может быть «диванной подушкой» или пьяницей, которого надо презреть и превзойти так чтобы забывать, но именно он теребит нас, заставляя двигаться, иногда метаться. Он задаёт вопрос «кто ты?».
Наверное, потому что он не смог и не сможет ответить на него сам. Никогда до конца. Даже если он кругом успешен и многого достиг, вопрос остаётся и достаётся детям.
По-моему, основное бремя отцовства в умении задавать этот вопрос. В первую очередь самому себе и отвечать на него эволюционируя, тогда детям достаётся не только неотвеченная часть, но и пример старания и работы над ответами. В печальном варианте детям, особенно сыновьям этот вопрос достаётся не заданным, а потому мучительным болезненным требованием… чего-то. Наверное, про это сказано «пойди туда, не знаю куда и принеси то, не знаю что».
А ещё мой давний клиент вспоминается. У него был немой отец. Немой – не мой – символично правда и двузначно. Мы с ним сочиняли притчу о парне, который приходил к отцу по мере роста с разными достижениями и отец говорил: «ну, ты сделал…, а сможешь…» Сын научился грамоте и силе, окончил университет, сделал дело и т. п. А отцу всё чего-то ещё было нужно.
«Давайте представим, что Отец спросил Сына: что ты хочешь от меня услышать»?
«Так не бывает» – сказал 30-летний мужчина.
Потом подумал и сказал: «может отец умер и он пришёл на его могилу…. И сказал: ты мне много важного дал отец, но одного я очень хотел и не дождался, чтоб ты сказал…» – и он заплакал. А у меня вырвалось непроизвольно: «Молодец, сынок». И мы плакали вместе…
Итак, моя фантазия-теория: отец – носитель эволюционного вопроса. А эволюционный вопрос, он по определению не имеет ответа. Весь смысл в вопросе, ожидании, поиске. Отец настолько хорош, насколько в состоянии выдерживать муку этого вопроса, работать над ответом сам и передавать его открытым сыну, анимусу дочери. Устав от трудности этой миссии отец часто находит «ответ»: надо быть врачом, строителем или вором, политиком или честным человеком… И пытается навязать его детям, доказать таким образом себе, что «ответ верный».
Другой печальный вариант – попытка убедить себя, что никакого вопроса вообще нет, эдакий атеизм, быть немым и глухим…
Возможно, страх Лая вызван сообщением, приходящим с новорожденным сыном: ты не знаешь ответ, а уже пора отвечать.
Недавно помогала сыну писать сочинение и перечитала Тургеневских «Отцов и детей». А хорошо ведь написано! Жаль, что никак не уберут из школьной программы. Отец-Кирсанов невероятно симпатичен тем, что откровенно не знает ответа на вопрос «как правильно жить» и в отличие от остальных персонажей готов разделять поиски с другими.
Низкоразвитые в психологическом смысле страны избирают властителей диктаторов, которые «знают что делать» или помогают вообще забывать о смыслах существования. Дети их изнывают в муках «отсутствия» как вопроса так и ответов, и постоянном поиске замещающих объектов внимания.
Из немногих выживших Отцов-Богов массово избираются и насаждаются опять же те религии, где думать не надо, развиваться то же. Бог якобы знает ответ, а точнее сам им является (или его нет). Только раввины любят вопросы, но не особо народ в иудаизм идёт.