Вообще от избалованного мажора вроде него можно ждать и этого.

Сколько раз я пожалела, что пошла в тот день искать Таню?

В первый день учебы Селиванова уболтала нас с Олесей поехать на вечеринку, которую устраивал Данилов.

Я ей тысячу раз говорила, что Гриша – не ее вариант, что их история закончилась, и она только страдает из-за своих чувств к нему.

Но все бесполезно. Пришлось ехать. И вот лучше бы я так и сидела в уголочке с нашей новой соседкой, чем в очередной раз пошла вызволять Татьяну.

Пока я ругаю себя за бесполезное желание помочь подруге, приходит еще одно сообщение. Я едва успеваю снять блокировку с телефона, как дверь открывается, и мимо меня пробегает Олеся.

Мы с ней, конечно, знакомы не очень давно, но сдается мне – что-то случилось.

Откладываю мобильный с очередным посланием Игнатова и иду в ванную. Тактично стучу в дверь и спрашиваю:

– Олесь, у тебя все нормально?

– Ага. Я сейчас.

Подруга выходит далеко не сразу. За это время я успеваю придумать сто и одну причину такого состояния Селезневой.

– Это Киреев тебя довел?

И тут она начинает рыдать. Да так горько, что я даже теряюсь от неожиданности.

– Эй, Олеся! Ты чего?

Отвожу ее в комнату, усаживая на кровать.

– Давай, поделись. Что случилось?

Олеся только всхлипывает и растирает слезы по лицу. Вздохнув, я иду за водой на кухню, с трудом подбирая в голове максимально аккуратные фразы, чтобы разговорить подругу.

– Давай, выпей. Станет легче, – буквально силой вкладываю кружку в руки Селезневой.

– Что этот придурок сделал? – сдаюсь и спрашиваю просто в лоб.

– У тебя же онлайн-урок, – вспоминает соседка.

А я понимаю, что пропустила его. Плохо, конечно. Искать нового репетитора по английскому будет проблематично. С этим сошлось все – и его уровень, и цена за занятия.

– Да к черту этот урок! Что случилось?!

А дальше я слушаю признание подруги о том, что эти идиоты – Карельский и Игнатов – поспорили на нее.

Придурки! Я и так зла на Витю, но теперь меня буквально разрывает на части. Ну, кем надо быть, чтобы играть в живых людей?

Хотя о чем я? Уж я-то знаю, кем. Ведь сама же побывала в этом мире, пусть и недолго.

Чем больше подробностей мне рассказывает Олеся, тем более мерзко мне становится.

– Вот козлы винторогие. Два куска идиота. Мрази недоделанные, – бормочу все, что приходит в голову про этих идиотов.

Но все становится еще хуже, когда я узнаю о прошлом Селезневой. Остается только удивляться тому, как вырастают такие вот… парни.

– Даже удивительно, что Киреев оказался порядочнее этих индюков, – фыркаю.

– Почему?

– Потому что он и сам не идеал. Тоже с девчонками не рыцарь в доспехах.

– Но у него же Карельский девушку отбил. Невесту, считай, – тут же защищает своего дружка Олеся.

– Все они одинаковые, – отрезаю, не желая слушать оправдания. – Так что просто держись подальше от обоих.

– А нам же еще проект вместе делать, – вспоминает Селезнева. И столько отчаяния в ее голосе.

– Ну, похоже, понятно, откуда проект этот нарисовался. Но знаешь, теперь это даже тебе на руку – Карельский же будет делать все, чтобы расположить тебя к себе. Так что сможешь отлынивать от работы, – пытаюсь найти хоть какие-то плюсы в ситуации.

– А может, отказаться?

– Ты нашего декана плохо знаешь. Если он договорился с Хвостовым, то придется участвовать.

Настроение у обоих ниже нуля, и мы в итоге идем пить чай с мятой. Судя по виду Олеси – ей точно нужно что-то успокоительное.

Про сообщение от Игнатова я вспоминаю почти час спустя.

Целую минуту гипнотизирую экран, на котором всего несколько слов:

“Да, я знаю твою тайну, заучка”.

А потом пишу ответ. Ладно, хочешь поиграть, Игнатов, давай поиграем.