– Данила Андреевич!

Всё той же Тамары.

Оглянулся, посмотрел чуть удивленно, выжидающе… Отметил, что Тома покраснела, улыбнулась легко, немного застенчиво…

– С Днем рождения вас…

И поздравила искренне.

Достаточно, чтобы на губах Данилы тоже заиграла улыбка.

Пытаясь скрыть иронию, которая родилась в голове сама собой, Данила кивнул, принимая поздравление. Сказал: «спасибо, Тома», подмигнул, всё же развернулся…

Думая ещё и о том, что ангельская внешность молоденьких девочек так обманчива… В офисе умницы, а со своими парнями ведут себя подчас так, что даже не верится… Он знал прекрасно, как опасно вестись на вот такую застенчивость. Ещё в студенческие годы ухлестывал за одной такой… С тех пор к умницам – ни ногой. Благо, учится на своих ошибках.

Данила кивнул нескольким встретившимся по пути до кабинета коллегам. Пожал несколько рук. Принял пару поздравлений.

Оказавшись у себя, снял и повесил пальто, бросил портфель на диване, подошел к окну, окидывая город, который сейчас как бы под ногами, долгим взглядом…

Нажал на телефоне внутреннюю, связываясь всё с той же Томой…

– Да, Данила Андреевич…

– Кофе принеси, пожалуйста.

– Минуточку…

Убрал палец с кнопки громкой связи, сел в кресло…

Сам ставил на то, что звонки начнутся часов в одиннадцать, но по факту…

Быстро вздрогнул, потому что мобильный, который Данила успел оставить на углу стола, завибрировал почти сразу.

Это мог быть кто угодно.

Данила даже не подумал бы удивляться из-за того, что кто-то непременно вылезет с самого дна пыльного мешка его контактной книги, но увидеть на экране «Елена Щетинская» откровенно не ожидал.

Её мужа нет в живых уже почти четыре года. Пётр скончался осенью, сейчас – конец весны. С тех пор, когда Данила на похоронах сказал женщине, что он всегда к её услугам, что бы ни понадобилось, а она кивнула так же, как кивала всем, абсолютно ничего не соображая, они общались несколько раз.

Однажды он сам позвонил и спросил, может ли чем-то помочь. Однажды встретились в городе.

Сам Данила о Щетинских вспоминал, но навязываться нужным не считал. Не был из тех, кто бегает следом за людьми. Обратятся – поможет. Всё, как требовала его совесть. Но они не обращались.

Где-то через год после того, как Щетинский погиб, а сам Данила ушел из Лекса, он узнал, что бывшие партнеры и старшие сыновья Петра поступили с его семьей мягко говоря некрасиво. А если говорить честно: кинули без зазрения совести.

Сразу было понятно, что Елена не смыслит в деле. Пётр взял её замуж студенткой. Стал не просто мужем, но отчасти отцом. Живя с ним, она ни о чём не заботилась. Воспитывала дочь. Хранила очаг. Пусть прозвучит грубо, но являлась скорее придатком. Несомненно, безумно важным для мужчины, но не слишком пригодным для самостоятельной жизни.

И эта же внезапно упавшая на голову самостоятельная жизнь её откровенно прихлопнула.

С ней вели долгие разговоры о том, что лучший выход – получить откупные и выйти из состава участников адвокатского объединения. Конечно же, обещали, что не обидят.

Лена повелась.

По-глупому. По-человечески. Когда с ней повели себя по-скотски.

У когда-то друзей Щетинского, а теперь просто дельцов, которые куда больше памяти друга уважали свои кошельки и комфорт, было полгода, чтобы понизить ликвидность. Они набрали займов, в которых фактически не нуждались, но с грустными минами объясняли, что смерть одного из их главных партнеров отрицательно сказалась на бизнесе. Это позволило понизить рыночную стоимость части Щетинского.

Более шарящие сыновья от первого брака быстро поняли, в чём суть. Вошли каждый в свою долю. А Лену с дочерью из бизнеса выжили.