Мы, однако, вовсе не имеем в виду утверждать, что в условиях высшего развития мы лишены всякой возможности изучать с помощью экспериментально-генетического исследования исторически более ранние формы; мы хотим только выразить ту мысль, что наш анализ соответствующих экспериментальных данных необходимо должен идти в этом случае по весьма сложному обходному пути отыскания коррегирующих первоначальные данные исследования сопоставлений.
Раньше мы уже имели случай высказать то положение, что одного только наличия простой ассоциативной связи между словом и содержанием картинки оказывается недостаточно, чтобы превратить запоминание испытуемых в запоминание опосредствованное. Хотя в опытах с детьми раннего дошкольного возраста, которые не овладели еще приемами опосредствованного запоминания, мы нередко встречаемся с выбором картинок, совершенно независимым от предлагаемых им для запоминания слов, однако в большинстве случаев читаемые слова уже явно детерминируют у них содержание выбираемой картинки, и наличие между ними простейшей ассоциативной связи является совершенно очевидным.
Так, испытуемый № 24, 4 лет, выбирает к слову «ученье» картинку, изображающую школьные тетради; воспроизведение – «в школу ходят».
Испытуемый № 25, 5 лет, выбирает к слову «обед» картинку школа; воспроизвести слово не может; на вопрос, почему он взял эту картинку, отвечает: «В школе и учатся и обедают».
Тот же испытуемый к слову «ночь» подбирает картинку, изображающую дерево; слово не воспроизводится, однако испытуемый дает уверенное объяснение: «Озорники ночью по дереву лазают».
Выбираемая к данному слову в силу известной, даже весьма близкой и «удачной» ассоциации картинка вовсе необязательно воскрешает детерминировавшее ее выбор слово. Прямая ассоциативная связь слово – картинка далеко не тождественна с обратной связью – картинка – слово, т. е., говоря принципиально, никакая простая ассоциативная связь не обладает признаком непосредственной обратимости. Если элемент А всегда вызывает элемент В, то это еще не значит, что появление В в свою очередь непременно вызовет А.
Правильность этого положения можно показать в следующем весьма простом эксперименте, который мы однажды провели в качестве ориентировочного. После того, как испытуемый закончил выбор картинок, они были у него отобраны, и мы предложили ему указывать нам, когда мы будем читать слова второй раз, какая картинка была им выбрана к каждому данному слову ряда; испытуемый при этом из общего числа 15 отобранных им картинок смог указать совершенно правильно 13, хотя в следующей, третьей серии, проведенной как обычно, дал всего 3 правильных репродукции.
Таким образом, второй этап, который мы отмечаем в развитии опосредствованного запоминания, характеризируется появлением ассоциаций, детерминирующих выбор картинки. До этого, как мы уже говорили, карточка подбирается вполне независимо от читаемых испытуемому слов.
Случай такого «независимого» выбора картинок мы имеем, например, у нашего испытуемого № 26, которым взяты следующие картинки: к слову «мышь» – умывальник, «обед» – картина, «лес» – школа, «ученье» – грибы, молоток» – карта, «одежда» – ручка, «поле» – ключ, «игра» – корова, «птица» – грабли, «лошадь» – щетка, «дорога» – стакан, «ночь» – аэроплан, «свет» – лейка, «молоко» – ягоды, «стул» – тетради… Испытуемый не дал ни одного правильного воспроизведения; никаких объяснений выбора картинок получить от него не удалось.
Второй этап, который мы условно можем называть «ассоциативным», обычно, хотя и далеко не всегда, связан с некоторым увеличением эффективности запоминания; испытуемые, стоящие на этом этапе, весьма часто не дают никаких объяснений по поводу забранных ими карточек. Это последнее обстоятельство весьма замечательно: с одной стороны, выбор картинок является, несомненно, ассоциативно детерминированным, с другой стороны, эти ассоциативные связи не способны вербализоваться. В качестве примера таких связей мы можем указать протокол опыта с испытуемым № 30. Если мы сопоставим выбранные этим испытуемым картинки с соответствующими словами, то мы увидим, что 9 картинок из 15 подобраны безусловно удачно, причем еще 3 картинки (6, 8, 9) могут быть признаны также выбранными не случайно. При воспроизведении испытуемый называет правильно только одно слово, причем два слова из числа неверно воспроизведенных (4-е и 7-е) несомненно стоят в связи с выбранными картинками, и, наконец, еще два слова совпадают с содержанием посторонних к ним картинок. Никаких объяснений испытуемый не дает за исключением одного случая, совпадающего с верной репродукцией слова (3 «