Издавна и непреходяще этот процесс по определению является коммуникативными взаимосвязями между субъектами, которые требуют регуляции общезначимыми правилами. В центре таких правил – нормы, задающие в форме аксиом рамки и ориентиры социальной коммуникации и общения. «Краткая философская энциклопедия» дает следующее определение этого понятия: «Норма (лат. norma – правило, образец) – предписание, образец поведения или действия, мера заключения о чем-то и мера его оценки… Нормальное – соответствующее норме, подчиняющееся правилу. В противоположность этому анормальным является отклоняющееся от нормы… Нормативный – создающий нормы, устанавливающий правила» [180, с. 306].

По сути, культурно-цивилизационная, укорененная в ментальности, норма – это гораздо большее, чем правило, которое может быть формально-юридическим. «Эти нормы – основа нашей культуры. Речь не о том, какие они; я лишь утверждаю, что там, где их нет, там нет и культуры», – подчеркивает X. Ортега-и-Гассет [274, с. 144]. Именно культура создала символы нормативного характера, которые смыслообразуют эталоны поведения, связанные с ними императивные правила и ритуалы. «Для таких субъектов, как ты, – говорит чеховский персонаж, – правила необходимы, как хлеб насущный» [401, с. 7].

Выявляя сущность норм, К. Поппер четко различал факты, выражающие некую объективную реальность, и ценностно-нормативное отношение к ним. Отношение между фактами и нормами асимметрично и проявляется в том, что нормы всегда относятся к фактам, а факты оцениваются согласно нормам, и эта зависимость необратима. «Относительно любого факта можно поставить вопрос: согласуется он с некоторыми нормами или нет? Такой вопрос в корне отличается от вопроса о том, нравится ли нам этот факт», – отмечал исследователь [298, т. 2, с. 459–460]. Норма безотносительна к чьим-либо симпатиям или антипатиям и имеет императивный характер. Так, ныне нормой является стремление освоить (не получить, а именно освоить) добротное образование, достаточное для ориентации в наш информационный век и идентификации в нем как зрелого субъекта деятельности.

В этой связи возникает непростая проблема отношения к фактам как артефактам, то есть феноменам, которые существуют объективно и вместе с тем интерпретируются в духе ценностного взаимодействия между людьми. По аналогии с веберовским различением целе-рациональной и ценностно-рациональной деятельности, в научной литературе обращается внимание на различия между технологическими и социально-ценностными нормами.

Суть социально-ценностного нормирования в том, что человек избирает цели и способы их достижения с точки зрения не только их эффективности, но и допустимой социальной цены, последствий достижения этих целей и способов их реализации. Здесь социальное – превращенная форма культурно-цивилизационной по своему характеру нормативности. Достаточно сослаться на один эпизод из биографии И. Канта. Философа – очень больного – посетил врач. Кант с трудом встал и что-то произнес так невнятно, что врач его не понял. Наконец, друг философа изумил врача тем, что объяснил: Кант не ляжет, пока он не сядет. Эталон деликатности, Кант заметил, что его еще не покинуло чувство принадлежности к человечеству.

В этом эпизоде отчетливо заметна культуротворческая роль нормы. Она «не дает указаний, как нужно заботиться о жизни… Она ничего не уточняет в этом отношении, оставляя все на усмотрение личности. Без сомнения, служить Другому нужно словом и делом, но какими конкретно словом и делом, мы должны решать в зависимости от ситуации» [20, с. 214].