Попавшая в плен мужских пальцев нежная грудь с влажными следами от поцелуев вызвала еще одну волну острого желания, которая заставила его стать более дерзким. Платье сползло до талии, разрешая прижаться к нагому телу девушки разгоряченным торсом.

Ладонь, медленно скользя по спине, опускалась все ниже, пытаясь нащупать границу дозволенного. И не находила. Ей разрешили всё.

Увлеченный познанием женского тела, Леонид не заметил, как его рубашка оказалась расстегнутой. Он содрал ее с себя, забыв о пуговицах на манжетах, и бросил туда же, где лежали ставшие ненужными шпильки.

А пальцы девушки нашли себе иное занятие – возились с пряжкой ремня. Рыжая с растрепанными волосами пристроилась у его ног и ждала, когда молния выпустит из брючных оков то, что желало выпрямиться в полный рост.

Стон наслаждения раздался в тишине ночи, нарушаемой лишь приглушенными звуками танго. Есть ли мужчина, способный выдержать столь изощренные ласки? Леонид не верил, что найдется хоть один, и сдался.

Чтобы не остыть и не подвести ее ожиданий, он заставил девушку встать в полный рост. Платье, соскользнув с бедер вниз, открыло нагое тело, не обремененное нижним бельем. Леонид заворожено провел ладонями по ее плечам, спустился к тонкой талии, погладил упругие округлости ягодиц. Потом легко поднял девушку и уложил на скамью. Рыжая выгнулась, ожидая ласк.

Он не подвел. Движения языка вызвали бурный отклик: стон, шепот, плач и крик, который он безуспешно пытался заглушить ладонью, прикасаясь к ее припухшим от поцелуев губам.

Она дрожала в его объятиях, остро переживая оргазм, постепенно обмякая, расслабленно дыша.

Когда сердцебиение у обоих стало вполне обычным, а дыхание ровным, они помогли друг другу одеться и торопливо вернулись в длинный коридор.

– Я в туалет, – шепнула незнакомка, и Леонид остался стоять, подпирая плечом стену. В пылу страсти он забыл спросить ее имя и теперь гадал, как зовут рыжую девушку.

Музыка в танцевальной зале смолкла. В проем двери Леонид видел, как музыканты покидали помещение, унося с собой инструменты.

Обеспокоенный долгим отсутствием нечаянной любовницы, мужчина постучался, но, прислушавшись, различил лишь звук льющейся воды и не решился войти.

В зале погас свет.

– С тобой все хорошо? – крикнул Леонид, приоткрывая дверь. – Если ты не откликнешься, я зайду.

Ни в ярко освещенной комнате, ни в одной из двух кабинок девушки не оказалось. Закрыв кран, Леонид подошел к окну, которое выходило в узкий проулок между тесно стоящими домами.

Наступив ногой на батарею, он поднялся на высокий подоконник и толкнул створки. Окно легко распахнулось. За ним стояло несколько закрытых мусорных баков, по которым он выбрался наружу.

Улица по-прежнему была многолюдна. Танцевальные клубы выпускали уставших, но довольных посетителей, которых поджидали вездесущие такси. Многие шли в сторону ночной Набережной, пытаясь остудить разгоряченные танцами тела.

Целующиеся в уютных сквериках парочки попадались то тут, то там, но Леонид не замечал их, выискивая девушку с рыжими волосами. Чем дальше он удалялся от улицы Петипа, тем скуднее становилось освещение, и реже встречались пешеходы.

Прохладный влажный воздух помог остыть, и Леонид вернулся домой совсем не тем, кем покидал пустую квартиру. Приняв горячий душ, он повалился на свою импровизированную кровать и впервые заснул, ни разу не вспомнив о больной спине. В его душе теплилась надежда, что завтра он обязательно найдет незнакомку.

Лишь только улица Петипа начала оживать, Леонид появился у входа в клуб. По небольшому объявлению на стекле он узнал, что милонга – танцевальный вечер, на котором танцуют танго, начинался каждый день в восемь. Время тянулось, замирая там, где вчера вовсю неслось. Леонид никак не мог дождаться, когда к зданию начнут стекаться люди.