Наваждение спало, когда Глазунова вновь надела очки. И снова ее взгляд стал рассеянным и растерянным. Двигаясь так неуверенно, словно бредет в тумане, Глафира Степановна направилась к выходу, на ходу натягивая рабочую куртку со светоотражающей полосой. «Наверное, и защитная каска где-то здесь», подумал Скворцов, глубоко в душе сожалея о том, что в жизни этой Кати Пушкаревой не нашелся мужчина, способный превратить гадкого утенка хотя бы в милую уточку.

***

– Ну что? Царь гневаться изволили? – Сафронов поджидал у дверей и, не заметив ответной улыбки на лице Глаши, взял за руку и повел к креслу, словно больную.

Олежка готовился кинуться на помощь Глафире, даже надел куртку и каску, увидев, как сильно общество БДСМ-щиков подействовало на кремень-мужика в лице начальника цеха: тот пробежал мимо, задавая себе темп речитативом из отборных ругательств.

Глотнув воды из стакана, поднесенного притихшим техником Василием, Глаша вытерла рот тыльной стороной ладони и «убила» собравшихся вокруг нее сотрудников одной фразой: «Дела наши фиговые».

Осушив под нетерпеливые взгляды стакан до последней капли, словно только что пробежала марафон, пояснила:

– Если не докажем, что четко проводим входной анализ сырья, лабораторию разгонят к чертовой матери. Наберут более умных и внимательных. Поставьте в известность Нехлюдова. Скажите, что прислали рекламацию на партию панелей, изготовленную из его металла. Завтра выезжаю на объект, желательно, чтобы Нехлюдовский технолог приехал туда же. Марине Станиславовне я позвоню сама. Олег, проверь переносную лабораторию. Сумку передашь помощнику директора, поедем на его машине.