***

– Слышала, он назвал ее рыжей? Сашенька, что же теперь делать? Он что, всерьез Виолеттой увлекся? Не стал бы Ленчик тебя к стенке прижимать, если бы эта вертушка ему не понравилась.

– Ничего делать не будем. Молчим. Знать ничего не знаем.

– Я-то уж точно молчать буду. Не понравилась она мне. Не такую сноху хотела…

– Ты и Ольгу не жаловала.

– Уж лучше Ольгу.

Тося вспомнила, как пару недель назад они с Сашей все-таки выбрались на Петипа. Хотя шел нудный осенний дождь, улица не была пустынной. Перед входом в манящие яркой рекламой здания разноцветные зонты закрывались, словно лютики в вечернюю летнюю пору.

В такой же горящий огнями клуб и нырнули подруги.

Небольшая сцена с блестящим шестом посередине и несколько столиков вокруг для приглашенных зрителей выглядели непривычно.

«Ну да, не в театр же пришли».

Первая же девица, вышедшая к шесту в коротеньких шортах и майке, которая больше походила на лифчик, неожиданно удивила мастерством: сделав несколько кругов вокруг пилона, вдруг взлетела куда-то вверх, посидела на полусогнутой ноге («Это называется четверка»,– подсказала Саша), потом соскользнула вниз, прогнулась в спине и, взмахнув ногами, оказалась висящей вниз головой. Черные волосы, подстриженные на манер подружек американских гангстеров, падали на сильно накрашенное лицо хлесткими прядями, и тете Тосе, переживающей, как бы девушка не сорвалась, выполняя очередной трюк, хотелось собрать их под резинку.

– Это и есть Виолетта, – шепнула подруга, когда гимнастка (а как ее еще назвать?) убежала за занавес, а место у пилона заняла другая.

– Черненькая же?

– Я же говорю, парики надевает. Пойдем со мной, познакомлю.

***

Виолетта без черного парика была неузнаваемой. Короткие выбеленные волосы, за которые и ухватиться-то не удастся, если вдруг появиться такое желание, бедра в узких джинсах, оверсайз майка и голос с хрипотцой делали ее похожей на мальчишку.

– Александра Михайловна! – кинулась она обниматься с тетей Сашей, когда женщины, пропуская еще одну не менее ярко накрашенную «гимнастку», немного замешкались у входа в раздевалку. – Как это вы выбрались?

– А мы с мамой Леньчика решили посмотреть, где работает девушка, заставившая забыть его о больной спине.

Виолетта побледнела, вымученно улыбнулась тете Тосе и, извинившись, что ей пора принять душ, который вот только что освободился, поспешила уйти.

– Я позвоню, – крикнула она на прощание тете Саше и помахала ладошкой.

– Странная она какая-то, – поджала губы Тося. – «И вот такая понравилась моему сыну?»

– Нормальная. У нее скоро новое выступление. Пойдем в зал.

– Нет, давай на улицу, – Тося расстегнула верхнюю пуговицу трикотажной кофточки. – Душно здесь как-то.

***

Скворцов не поверил Александре Михайловне.

«Знает она Рыжую. Знает, – размышлял он, сидя в машине. – Повела себя грубо, чтобы уйти от разговора. Почему?»

Посмотрел на затылок сосредоточенного Петра Ивановича.

«Было бы больше зацепок, поручил бы ему покопаться. Нужно подождать. Не она, так мать расколется. Не может быть, чтобы они не обсудили мое выздоровление. Что знает одна, непременно знает и другая. Хотя…»

На ум пришел случай, когда Александра Михайловна, как и обещала, и словом не обмолвилась матери. По сей день.

***

Леонид только заканчивал школу. Новый год в выпускном классе обещал быть веселым, но не повезло: в самый последний момент перед вечеринкой Леньку свалила высокая температура.

– Ты иди, – прохрипел он матери, которая вот уже неделю собиралась встретить Новый год с тетей Сашей в ресторане.

– Я бы не пошла. Зачем мне этот ресторан? Сиди, как привязанная, на стуле. Ни полежать тебе, ни телевизор посмотреть.