Когда мы с Дарханом остались в помещении одни, мужчина махнул рукой в сторону стола, приглашая пройти.

– Садись, тусгай. Нам нужно о многом поговорить.

Я послушно опустилась на шкуры около столика. Мужчина сел напротив.

– Вы сейчас назвали меня каким-то странным словом. Что оно означает? – не сдержала я любопытства.

– Тусгай? Тусгай означает особенная.

– Но почему я особенная? Что во мне такого? – допытывалась я.

Дархан протянул мне пиалу, наполненную душистым чаем, и ответил:

– Ты особенная, потому что являешься наследницей золотой крови. В твоих жилах течет истинная первородная магия.

Оооо… Ясно… Подозрения о том что это секта оказались правдой. Ну ты и влипла Кара!

Я тут-же отставила пиалу, опасаясь, что этот старик может меня чем-то опоить.

– Вы, конечно, извините, но я не верю в магию, – едва сдержав истерический смешок, сказала я.

– Не веришь? – спросил Дархан с легкой полуулыбкой, обнажившей крупные зубы, парочка из которых были золотыми, – А как-же ты тогда попала сюда?

Этому у меня действительно не было объяснения…

– Хорошо. Допустим магия и существует. Но с чего вы взяли, что она есть у меня? Я никогда не делала ничего сверхъестественного.

– Мне сказали об этом духи, – легко произнес он, будто это самая обыденная вещь на свете, – Послушай. В нашем мире есть люди, имеющие особый дар. Эти люди могут общаться с духами и повелевать природными стихиями. И ты одна из таких людей.

– Бред какой-то… – я потерла виски, ноющие от информации, которая никак не укладывалась в моей голове, и спросила, – А зачем вы меня выкрали?

Дархан медленно покачал головой.

– Мы не крали тебя, дитя. Лишь привели туда, где ты сможешь стать самой собой, раскрыв свою истинную суть. Ты даже не представляешь, какая сила скрывается в тебе, и каким великим человеком ты можешь стать.

Слова Дархана должны были воодушевлять. Но я не чувствовала этого. В голове не укладывалось, что все сказанное мужчиной – это правда, и в душе роилось множество сомнений.

– Я понимаю, что не просто взять и поверить в это. Поэтому пока отпускаю тебя. Хаган покажет, где ты будешь жить, и расскажет об устройстве лагеря. Поживешь пару дней, и увидишь все своими глазами. Ну а потом мы поговорим с тобой снова. Ступай.

В растерянных чувствах я поднялась, и не сказав больше ни слова, направилась на улицу.

Рядом с юртой Дархана меня поджидал Хан.

– Как ты? – с интересом, но без капли сопереживания в голосе, спросил он.

– Как психически-здоровый человек, попавший в психушку. Все вокруг несут какую-то чушь и свято верят в нее.

Хаган усмехнулся, и пошел вперед, бросив через плечо:

– Идем. Покажу твои апартаменты.

Я молча последовала за парнем, и он привел меня к одной из белых юрт, неподалеку от которой все еще стояло несколько парней и девчонок, с изумлением глядящих на нас с Хаганом.

Когда парень прошел мимо этой толпы, одна из девиц, черноволосая кудрявая красотка лет восемнадцати, с поразительно-глубокими серо-зелеными глазами, кокетливо произнесла:

– Доброго вечера Хаган. Как прошло путешествие? Ты наверняка устал. Хочешь я сварю кофе?

Хан даже головы не повернул, лишь бросив:

– Спасибо, Лейла. Не нужно.

Лейла. Надо же. У этой красотки даже имя соответствующее.

Кокетка сначала поджала губы, неудовлетворенная отказом, а потом девичье лицо и вовсе перекосило, когда она увидела, как Хан открывает передо мной дверь.

Ну вот… Нажила себе врага, не успев даже заселиться…

Заходя в юрту, за спиной я услышала чей-то полный возмущения голос:

– Почему все живут в общих юртах, а эту выскочку великовозрастную поселили отдельно?!

А действительно, почему?