Это ехидство имело под собой веские основания. Все мои путешествия начинались довольно безоблачно, и не было ни одного, которое не завершилось бы какой-нибудь феерической заварушкой.

Шеф поднял руки в знак капитуляции. Я осмотрела его с нежностью: он был одним из немногих моих коллег, четко представлявших себе, что именно мне больше всего нужно в конкретный момент времени.

– И что там за история? – трезвый насмешливый взгляд шефа на мотивы грядущей командировки не раз выручал меня, так что пренебрегать им не стоило.

– Как всегда – странная, – шеф устроился в кресле поудобнее, словно собирался рассказать мне сказку, – У них там будто бы приключилось крупнейшее государственное образование. Часть Скандинавского полуострова, теперешняя Англия, острова… Лично я считаю, что такого просто не могло быть.

Карл Великий и король Артур отдыхают – Властитель (так они называли его, подумать только, ни имени, ни прозвища, одна должность, и все!) их с запасом переплюнул. Вообще, если верить легендам, изобилие его деяний просто не поддается учету… и здравому смыслу. Сама посуди, у него, бедолаги, было более двух десятков жен, под свою руку он заграбастал огромные территории, знал, будто бы, все на тот момент действующие языки, свободно общался с духами предков, читал мысли…

Можно сказать, не ел, не пил, не спал, а только завоевывал, укреплял, упрочивал и удерживал. Дипломатические таланты при такой жизни нужны недюжинные… как и еще множество самых разных качеств. Есть два «но». Наследник у него, почему-то, был всего один – и это при тогдашней женской плодовитости! И еще: с определенного периода его держава начала как-то сама собою распадаться, разваливаться и расклеиваться. Безо всякой – заметь! – посторонней помощи. В одной летописи глухо поминается какое-то чудо с участием Королевского камня, но это все, что есть недосказанного. В остальном Властитель безупречен от и до – не подкопаешься.

– А что говорит Наблюдатель?

– А Наблюдатель вообще не хочет больше выполнять свои профессиональные обязанности, – шеф досадливо поморщился, – Это к нашему с тобой давнему разговору о том, что каждому – свое. Отправили мы туда девицу, вроде тебя, смышленую и симпатичную… и уже через пару месяцев она прислала сообщение, что, видите ли, не желает больше трудиться на ниве исторических исследований, а желает отдаться в жены какому-никакому лорду, и с ним прожить в любви и согласии, что ей отмерено. С меня наверху едва шкуру не сняли, сама понимаешь. При этом неясно, с чего ее так переклинило: когда отправляли, все тесты она прошла совершенно благополучно. А вот поди ж ты… психология.

– Насчет меня можете не волноваться, – не сдержалась я, – Понимаю, в чей огород все ваши камни. Но мне и даром не нужен еще один межвременной роман – хватит с меня, честно скажу.

Шеф моментально сменил досаду на широкую улыбку:

– Не зарекайся, дорогая. Ты, помнится, сама говорила, что прошлое так и норовит подсунуть тебе что-нибудь необычное.

– Так то необычное. А что может быть обыкновеннее романа, пусть и между обитателями двух различных эпох?

Шеф заулыбался еще шире, и как никогда походил на чеширского кота.

– Никогда не говори «никогда», дорогая. Даже если это слово кажется тебе единственно верным. Все меняется.

– Не все, – упрямилась я, – Есть вещи, ситуации и категории сознания, которые…

– Считают неизменными, – с понимающей улыбкой закончил шеф, – Они тоже меняются. Просто «неизменное» меняется медленно, почти незаметно. Но тоже меняется, поверь на слово своему старому и мудрому начальнику.

– Ну ладно, убедили, – у меня оставался только один шанс с честью выйти из ситуации, – Могу я взглянуть на безответственную персону Наблюдательницы?