Твою же мать! Работнички!
– То есть дёргать парней, чтобы закинуть товар на верхние полки вы можете. – Господи, как бы их не убить-то всех? – А попросить их перенести короба хотя бы на склад это слишком сложно?
– Алиса Константиновна, я…
– Вы, Алла, плохо работаете! – Припечатываю я, и она вскидывается, на долю секунды позволив мне увидеть не вину, а вполне себе жизнеспособную ярость. Не может быть, чтобы Аллу хоть что-то, наконец, пробило! – Мне страшно думать о том, что было бы, если бы я сидела не здесь, а, например, на Ломоносова. Ни от магазина, ни от зала не осталось бы даже брошюрок!
Вуаля! Она снова не меня не смотрит, а я с трудом сдерживаюсь, чтобы не бросить в неё карандашом. Чтобы привести в чувство. А какой перспективной Алла казалась на собеседовании! И куда делся весь тот огонь и искреннее желание работать за каких-то два года?
– Позовите мне Карежина.
Успокоиться, надо просто успокоиться. Хрен с ним со штрафом, не обеднею, а вот непрофессионализм откровенно бесит. Можно подумать Алла сама не могла взять кого-то из парней и съездить за этими долбанными огнетушителями. И разгрести завалы в подсобных коридорах. Видите ли, они загромождают эвакуационные выходы!
К которым, кстати, нет положенных планов.
Ладно, допустим с планами накосячила я, банально забыв их заказать после перепланировки магазина почти двухлетней давности. Но на чёрта мне управляющие в каждом из филиалов, если они даже банальные противопожарные меры не могут проверить?! И поставить распродажные масляные краски в отдел канцтоваров, а не рядом с отделом «Искусство»! А то горят же…
Звонок стационарного телефона оказывается как всегда не вовремя – я только прикрываю глаза и делаю глубокий вдох, как пронзительный дзинь вклинивается в подобие медитации. И что-то мне подсказывает, что ничего хорошего мне там не скажут. В открытую дверь заходит Женя и я жестом предлагаю ему садиться.
– Слушаю.
– Алиса Константиновна, это Анна с Малышева, у нас тут…
– Пожарные, – констатирую я.
– Так вас предупреждали? – она заметно расслабляется. – Хорошо, что так, а то мы успели испугаться.
– Не предупреждали. – Я озадаченно потираю переносицу, чувствуя взгляд Карежина. – Анна, у вас что-то нашли?
– О, нет! – злорадно радуется управляющая Малышевским филиалом. – Были очень недовольны, но подписали акт и ушли.
Вот! Вот как надо работать!
– Спасибо! – искренне отзываюсь я. – Вы меня порадовали.
А я порадую её премией в конце месяца.
– Вы бы видели их лица, – хмыкает Анна. – Они до самого выхода оборачивались, надеялись за что-то зацепиться, – она на мгновение замолкает. – Алиса Константиновна, это ведь не плановая проверка?
Глава 8
– Не плановая, – мрачно подтверждаю я, гадая кому не угодила.
– Что же, – задумчиво тянет Анна, – значит, буду внимательнее.
– И очень облегчите мне этим жизнь, – честно признаюсь я ей и прощаюсь.
Странно. Всякое бывало, но так, чтобы инспектировали разом везде? Это впервые. Да, книжные можно назвать зоной повышенного риска, но официально это не закреплено, и мы попадаем под общий регламент инспекций. Собственно поэтому я не ждала их раньше, чем через год. На почту приходят ещё четыре письма от остальных управляющих – да что происходит вообще?!
– Алиса Константиновна, – зовёт Карежин и я вспоминаю о сидящем передо мной мужчине.
– Да, Жень. Извини, задумалась.
– Что-то случилось? – подаётся он вперёд. – Я могу помочь?
– Можешь, – вздыхаю я. – Съездишь на Кислородную? Нужно забрать огнетушители.
– Без проблем, – кажется, даже не успев задуматься, легко пожимает плечами он и встаёт.
– Возьми. – Не то чтобы я думала о том, что он откажет, но такой реактивности точно не ожидала. Достав из ящика стола деньги, я кладу их на стол. Не на себе же тащить четыре огнетушителя.