Именно мужчина, а не мужлан из тех, что пытались меня взять силой. Такие, как Леон — редкость. Но я прекрасно понимаю, что у каждого есть скелеты в шкафу, есть недостатки. И он не может быть исключением. Просто я его совершенно не знаю и пока что видела только плюсы. Но это не значит, что за этим всем не прячется тёмная сторона. Она есть у всех.

Леон ставит передо мной чашку с дымящимся напитком. Сам садится напротив. Между нами кухонный стол и полтора метра расстояния. Но даже так я чувствую его энергетику, чувствую запах, тепло и ласковый взгляд.

Обняв горячую чашку двумя руками, вдыхаю аромат свежезаваренного чая. А сама украдкой подглядываю за мужчиной, спасшим меня. Он тоже смотрит на меня, но я до сих пор не вижу в его взгляде ничего, кроме банального беспокойства.

— Как ты, малыш? Немного успокоилась? — спрашивает, подтверждая мои догадки. Его правда беспокоит моё состояние — и только.

Наверное, это даже хорошо. Было бы странно, если бы у такого взрослого мужчины, после того из какой передряги он меня вытащил, возник другого рода интерес. Значит он нормальный, хороший. А то, что у меня возникает интерес другого рода, говорит о том, что я ненормальная, неправильная.

— Да. Спасибо… вам, что не прошли мимо.

Мне немного неловко, хотя слова вырываются сами по себе, легко и без натуги. Просто мне кажется моя благодарность никчёмной. Он меня от насилия спас, а я тут с банальным «спасибо».

— Любой бы так поступил, — улыбаясь, отвечает Леон.

— Неправда. Не любой. Люди зачастую равнодушны к чужой беде и предпочитают ничего не видеть в упор. Тем более их было трое.

Леон улыбается. Мягко, ласково, осознав, что его попытки убедить меня, что его поступок ничего не стоит — бесполезны. Я не маленькая, видела жизнь.

— Лучше на ты, — произносит, вгоняя меня в краску.

Чтобы чем-то себя занять, хватаю чашку и отпиваю глоток горячего напитка. Руки до сих пор дрожат, и несколько капель падают мимо. Мне казалось, что я уже успокоилась, а оказывается — нет.

Проходит несколько секунд, и Леон поднимается, обходит стол и садится рядом со мной. Я замираю, ставлю чашку на стол, но пальцы отцепить от неё не могу. Смотрю перед собой, но с замиранием сердца краем глаза замечаю, как мужчина наклоняется ко мне, обнимает одной рукой за плечи, а второй накрывает мои дрожащие ладони, успокаивая прикосновениями.

Мне удаётся расцепить пальцы, но я всё равно не знаю куда девать свои руки. Опускаю их на колени, сцепив пальцы между собой, и смотрю туда же: на свои ладони. Леон обнимает меня двумя руками: молча, без слов прижимает к себе, прижимается губами к виску. Вздрагиваю и прикрываю глаза. Выдыхаю, чувствуя, как напряжение отступает.

Внезапным порывом, не в состоянии преодолеть эту дикую потребность, я забираюсь к нему на колени, обхватив шею Леона руками. Уткнувшись лицом в его шею, прижимаюсь всем телом к мужчине. Он пахнет безумно приятно. И ладони его обжигают даже через ткань.

Мне кажется, на несколько секунд он перестает дышать. А потом шумно выпускает воздух, щекоча дыханием мою кожу. А я сжимаю зубы, стараясь сдержаться, чтобы не скользнуть языком по его шее, не попробовать его кожу на вкус, не прижаться губами, не качнуться призывно, в попытке разбудить в нём что-то кроме жалости.

Но всё это мои глупые мысли, всплеск адреналина и последствия пережитого стресса. Я просто сижу на его коленях, бочком к мужчине, обнимаю его за шею и шумно дышу. Леон же поглаживает мою спину, бёдра, но я не чувствую никакого подтекста в его действиях: он просто успокаивает меня, даёт то, что мне нужно.