— Светик, вы, наверное, случайно дверь изнутри заперли, я в квартиру попасть не могу, — сообщаю примирительно, не желая заранее конфликтовать. Ещё успеется.

В ответ невнятное мычание. Она спит? Там хоть всё в порядке? Воображение снова пускается вскачь и рисует жуткие картинки и домыслы.

— Свет, что случилось? Скажи что-нибудь? Ты дома? Я сейчас вызову…

— Отвали, там открыто, дай поспать, — заплетающимся языком отвечает она, разбивая все мои жуткие предположения о не менее жуткую реальность.

Она пьяна.

И явно не в состоянии открыть мне дверь. А в каком состоянии Макар? Он меня впустить сможет, отреагирует, если я позвоню в дверь?

Ответ на мой вопрос поступает раньше, чем я успеваю его мысленно до конца сформулировать. Открывается дверь, и на пороге стоит Макар. Во тьме не могу рассмотреть выражения его лица, но смело ступаю внутрь. Он прикрывает за мной дверь, но едва я делаю ещё один шаг, как Макар внезапно дёргает меня на себя, обхватив руками за талию. Я упираюсь в его руки, пытаясь освободиться, но вместо этого он разворачивает меня к себе лицом и прижимает к стене.

Я не вижу его лица, но отчётливо слышу запах алкоголя. Тянусь к светильнику в прихожей, нащупав его, щелкаю выключателем. Макар жмурится от света, и я тоже. Через несколько секунд картинка приобретает чёткость. Макар хмурится, рассматривая моё лицо. Я же твержу себе, что он просто пьян и обознался, а сейчас увидит, что это я — и отпустит.

— Макар, — шиплю, пытаясь сбросить его руки со своей талии, потому что он так и стоит, таращась на меня странным взглядом. — Отпусти!

Но вместо этого он наклоняется и утыкается лицом мне в шею, прижимается губами и бормочет что-то бессвязное.

— Прекрати немедленно, Макар, — шепчу, опасаясь, что если эту картину увидит сестра, мне будет сложно объяснить ей, что я здесь ни при чём.

— Ну чего ты недотрогу строишь, — запуская руки под блузу, он продолжает прижимать меня к стене. Его поцелуи становятся всё настойчивее, вызывая желание тут же смыть их, желательно с мылом. — Мне ребята рассказали, какая ты горячая крошка. Катюша, с ума меня сводишь, не то, что твоя сестра.

— Ты совсем ополоумел? Макар, вот именно, моя сестра, — шиплю, пытаясь достучаться до остатков его рассудка. — Ты её парень.

— Её это не останавливает. Таскается со всеми подряд. Катюш, — он добирается до лифчика, а я трепыхаюсь отчаянно, но даже в таком состоянии он сильнее меня. — Хочу тебя. И я тебе нравлюсь, вижу же, как смотришь на меня, как улыбаешься мне.

Макар пытается поцеловать меня в губы, я отворачиваюсь, упираюсь руками в его грудь, но сдвинуть ни на сантиметр не получается.

— Ты не нравишься мне. Не хочу. Отвали!

— Значит вот так? — отстраняется, но не отпускает, и впивается в меня злым взглядом. — И ты туда же? Светка к ним таскается, якобы твои проблемы решает, ты с ними тоже шашни крутишь, а мне — отстань! Я вас обеих научу, как себя вести.

Макар совсем с катушек слетел. Пугает, не слышит меня, и на помощь никто не придёт. Светка спит пьяная, одни соседи уехали, квартира Леона пустует. А если кто-то снизу или сверху услышит — никто не полезет в чужие разборки вмешиваться. Всем наплевать, что там за стеной. Все ругаются, потом мирятся, а вмешаться — можно ещё и крайним остаться.

Макар пытается содрать с меня одежду. Моя паническая атака в этот раз даёт о себе знать в кардинально противоположном прошлому разу ключе. Я не ухожу в мир своих кошмаров — я сама становлюсь кошмаром, способным на всё. Под руку подворачивается пустая бутылка на обувнице. Схватив её, замахиваюсь, целясь в висок Макара, совершенно не задумываясь о последствиях. Главное — спастись, остановить его, сбежать…