– Я доложу капитану о вашей необычной просьбе. В случае положительного решения вопроса я сам найду вас, господин Пруськин.

Вскоре лайнер отчалил от берега и взял курс согласно маршрута. Семён и Нюра покинули свою каюту, чтобы в ресторане, где можно есть всё, что угодно и сколько захочешь, насладиться первый раз в жизни дегустацией многочисленных блюд. Но оказалось их плоские животы, как говорят, приросшие к позвоночнику, смогли принять лишь мизерную часть еды, которую предлагали в ресторане. Спустя час после начала приёма пищи фермеры с надутыми животами еле доползли до каюты. К вечеру, когда в желудке полегчало, Семён потянулся и с удовольствием крякнул:

– Завтра голодаю.

Нюра, которая лежала на кровати почти голая, усмехнулась:

– Не получится, но есть надо меньше. А сегодня вечером нам предстоит поход в настоящий ресторан, где будут подаваться фирменные блюда лайнера. В честь первого раза мы наденем свои лучшие наряды. После ресторана сходим в караоке, потом в казино и после этого совершим променад по палубе с магазинчиками.

– Скажу честно, Нюра, ты достойна такой красивой жизни. Пожалуй, с фермерством нам надо завязывать. Нам надо окунуться в более яркую городскую жизнь.

Нюра нежно погладила мужа по голове:

– Жизнь расставит всё на свои места, дорогой. Я в душ.

Семён включил телевизор и на вспыхнувшем экране увидел, как нос лайнера бороздит море, потом на экране пошло изображение аквапарка с людьми. «Очевидно, мы все здесь под наблюдением, – подумал парень и осмотрелся, – камер в каюте не видно, и на том спасибо».

2

В приморском портовом городе, откуда отправился круизный лайнер, в одном из коттеджей в каминном зале сидели двое солидных мужчин и пили красное сухое виноградное вино. Одного звали Мулин Эммануил Борисович, другого Юзиков Степан Степанович. Мулин курил кальян. Сделав очередную затяжку, он процедил:

– Вот мне уже пятьдесят лет, а ты и тебе подобные называют меня Мулей.

– Потому что у тебя повадки еврея. Ты на ровном месте можешь сделать деньги, – усмехнулся Юзиков.

– Не отрицаю, у мня в роду в каком-то колене были евреи по женской линии, но я уже давно обрусел.

– Это тебе кажется, гены не изменить.

– У тебя фамилия покруче моей, – Муля сделал глоток вина, – Юзиков, но тебя не кличат, например, Юз, а все называют уважительно Степан Степанович.

– У меня слово – дело. Я не хитрю и не ловчу. Это не в упрёк тебе сказано. Но надо признать, у меня нет такого чутья на деньги, как у тебя, и в деле ты незаменим, – Юзиков качнул бокал с вином и поднёс его к носу.

– Кстати, вернёмся к делам. Лайнер отчалил. На нём всего три наших человека. Быть может, надо было усилить группу, подстраховать её? Прошлый раз мы с грузом отправляли пять сопровождающих, – Мулин выпил вина и поморщился, – дорогое, но слишком кислое.

– Прошлый раз всё прошло без сучка и задоринки. На этот раз, я уверен, будет также. Да и не стоит в разработанных схемах задействовать лишние силы и деньги, – Юзиков поиграл вином во рту и не поморщился.

– Ты прав, тем более, что груз идёт по дипломатическому каналу, – Муля встал и подошёл к окну.

Юзиков присоединился к компаньону:

– Меня больше волнует сухопутный след. Неучтённый товар прямо с завода поступает на склад известной нам воинской части. Оттуда, долго не задерживаясь, отправляется в порт на известный нам лайнер. На военном складе служит надёжный в нашем деле человек, и у него все проверки до этого проходили гладко, но вдруг попадётся принципиальный ревизор, всё добросовестно пересчитает и обнаружит излишки. Начнут копать глубже.

– В любом случае до нас не доберутся. Начальник склада ни при каких обстоятельствах нас не назовёт. Ему же дороже обойдётся. А излишки товара без сбыта, это совершенно другое. У нас риск увеличивается всё же на море, поскольку на этот раз с нами за товар рассчитаются не деньгами, а «порошком».