Первым на пути оказался катающийся на полу заключенный, который держал правую руку и вопил от боли. Рядом с ним сидел другой заключенный и непрерывно повторял:

– Сашка, дай посмотрю! Сашка, дай посмотрю!

Приблизившись, встал на одно колено и с ходу нанес удар в район грудной клетки. Заключенный тут же перестал вопить, выпучил глаза и превратился в рыбу, открывая и закрывая рот, но надолго его не хватило, и он отключился.

– Ты чё творишь?

Второй заключенный попытался схватить меня за робу, но, взглянув мне в лицо, отшатнулся. Не обращая внимания на этот инцидент, я осмотрел пострадавшую руку. Имплант подсветил деформацию предплечья и создал виртуальное изображение приблизительного состояния кости с указанием места перелома. Повертев осторожно и ощупав сломанную руку, убедился, что перелом не оскольчатый. Затем взялся за запястье и с силой потянул на себя. Кость, как и положено, встала на свое место, оставалось только зафиксировать.

Естественно, вокруг ничего подходящего не оказалось. Весь интерьер продуман до мелочей, чтобы у заключенных не оказалось предметов, хотя бы издали напоминающих оружие. Тогда я просто сложил руки пострадавшего вместе, чтобы предплечья обеих рук были прижаты друг к другу, и туго перемотал разодранным одеялом. Сразу же поднялся и безэмоционально бросил наблюдавшему уже без опаски товарищу:

– Очнется через несколько минут. Проследи, чтобы не шевелил руками.

Тот лишь кивнул, и я направился к следующему пострадавшему. Но остальные оказались без серьезных травм, – только ссадины и ушибы. Быстро закончив с людьми, я вернулся к створкам бокса и стал их осматривать на предмет возможности открыть. Конечно, я понимал, что их не открыть, но сидеть без дела тоже не мог. И в этот момент меня за локоть ухватил пришедший в себя Джон.

– На нас напали? – испуганно спросил Корн.

Я повернул к нему голову, и его реакция оказалась такой же, как и многие до этого, – он одернул руку и с испуга сделал пару шагов назад.

– Да, корабль атакован, и сейчас его берут на абордаж, – спокойно ответил Корну и снова уставился на створки.

Испуг Джона продлился недолго, и он тут же поинтересовался:

– С чего ты это взял? Может, в корабль угодил астероид или просто авария.

– Поверь мне. Удар, который мы пережили, – это точное попадание в кормовой отсек. Кто-то специально вывел двигатели, чтобы взять корабль на абордаж. И сейчас я слышу топот ног и перестрелку во внутренних помещениях.

Джон поднял голову и покрутил ею из стороны в сторону прислушиваясь:

– Я ничего не слышу.

– Ты и не сможешь. Звук тихий, на грани слышимости, распространяется по корпусу корабля, и обычный человек не сможет его вычленить среди шума систем жизнеобеспечения.

Джон еще пару секунд повертел головой, а затем спросил:

– Слушай, Волков, а что у тебя с лицом?

Да, мое лицо в таком состоянии производило особое впечатление, так как на нем не отражалось ни единой эмоции, и все мышцы расслаблены, как будто лицо неживое. Но мне объяснять причины, происходящие со мной, было некогда, да и незачем, поэтому ответил то, что первое пришло в голову, хотя это недалеко от истины:

– Это особый боевой транс.

И в это мгновение, словно устав от моего давящего взгляда, створки сами разошлись в стороны. Передо мной открылся коридор, освещенный тусклым красным светом аварийных светильников, окутанный дымом, а в нос пахнуло гарью. Задымленность такая, что в десяти метрах уже ничего не видно, и в таких условиях у меня появляется хоть какой-то шанс. Продолжая всматриваться в густую дымку, обратился к Джону:

– Скажи людям, чтобы оставались здесь, а я схожу посмотрю, что там к чему.