По толпе прокатилась грязная, увесистая брань.

Кто-то крикнул:

– Не дури, дед!

– Отпусти мальчонку!

– Ну!

Аэлло тоже закричала, пытаясь взмыть вверх, но оторваться от земли на смогла. Крылья за спиной распахнулись и часто забили, но никто не заметил этого, все лица обращены к магу.

Крик гарпии из гневного быстро стал испуганным. Земля под ногами чавкнула, засасывая ноги по щиколотку.

Люди задергались, пытаясь подступиться к магу, замахали руками.

Но никто не сдвинулся с места, все увязли в болоте. Сквозь гневные крики мужчин и визг женщин отчетливо пробилось жадное чавканье.

Секунду назад твердая земля превратилась в предательскую трясину. Кто не устоял на ногах, упал, и уже не поднимался. Крики слились в единое пространство хаоса, что состоит из проклятий, мольбы, боли.

Единственный, кто не топ в болоте и не кричал, был смельчак-доброволец.

Он бил по воде руками и ногами, пучил глаза, кашлял, бултыхался. Маг наблюдал за корчами парнишки с интересом книжника, который натолкнулся на удачный момент в рукописи. Время от времени пальцы мага, что держали Рубиновый Трезубец, шевелились, а губы открывались, шептали что-то, и Аэлло казалось, что сквозь завесу хаоса пробивается плеск воды.

Гарпия отчаянно колотила крыльями, но с каждым рывком ее все глубже засасывало.

Когда трясина поднялась до колен, маг щелкнул пальцами, и на берег обрушилась тишина, словно людей заменили бессловесные рыбы.

Юнец, дернувшись в последний раз, затих.

Движения его рук и ног обрели плавность и неспешность, взгляд замер. Парень перевернулся к верху пузом, как мертвая рыбеха, и застыл с раскинутыми руками и ногами.

– Свершилось! – объявил маг.

Рубиновый Трезубец скрылся в складках плаща.

Вскинув руки над головой, маг громко хлопнул в ладоши.

В тот же миг пузырь лопнул, брызги полетели во все стороны.

Безвольное тело ударилось оземь.

Аэлло закрыла рот рукой и громко, протяжно застонала.

Трясина под ногами исчезла.

Люди не сразу поняли, что к ним вернулись голоса и какое-то время над берегом раздавалось полное ужаса и страдания, мычание.

Когда Аэлло посмотрела на ноги, брови ее поползли вверх. Сухо, пыльно, словно жадная пасть болота померещилась гарпии. Спотыкаясь, расталкивая локтями женщин, она бросилась к опрокинутому навзничь телу.

Вокруг парнишки и возвышающегося над ним мага собрались и другие. По злобным взглядам исподлобья, набыченным фигурам видно, что каждый хочет поквитаться с магом, но не решается бить первым, хорошо зная, что бывает с такими первыми. Да и после того, как маг явил свою мощь…

Народ замер, явно не зная, что делать. Мага эта суматоха нисколько не волнует – он и бровью не повел. Взгляд его сосредоточился на лице утопленника.

– Сейчас, – неожиданно произнес он. – Смотрите!

Кто-то уставился на мертвого парня, а кто-то на мага, у которого хватает наглости издеваться.

Атаман оказался из первых, и первым заметил, как веки парнишки дрогнули.

Конец ознакомительного фрагмента.