Как и белые кудри гарпии.

Спустя несколько секунд злая, в прилипающем к мокрой коже платье, стараясь не распахивать крылья, чтобы не порушить все к вихрю в хрупком доме Селины, гарпия выскочила за двери.

Ихтионка сидит все в том же положении, обнимая колени руками и смотрит на морской горизонт, словно не двигалась с места со вчерашнего дня. На лице – то же отстраненное выражение, только сегодня ихтионка кажется еще бледнее. Глазища красные – не только радужка, но и белки, а веки усталые, припухшие.

Когда тень от серых крыльев гарпии упала ей на лицо, а расправленное крыло заслонило море, Селина подняла глаза на Аэлло.

Ничуть не меняясь в лице, ихтионка меланхолично произнесла:

– А тебе идет.

И опять уставилась вдаль.

Аэлло задохнулась, набирая побольше воздуха в легкие, собираясь заорать так, чтоб у Южной речки птицы с веток попадали, но, прежде, чем гарпия успела что-то сказать, Селина невинно спросила:

– Тебя нашла Брестида?

Аэлло выдохнула.

Нахмурившись, она провела носком сандалика линию на земле.

– Брестида? – переспросила она, щурясь.

– Ну да, – удивляясь непонятливости Аэлло, подтвердила Селина. – Она искала тебя, буквально несколько минут назад. Я сказала, что ты у меня.

– А она что?

Ихтионка пожала хрупкими плечиками.

– Она сказала, что принесла тебе красящий цветочный экстракт, как обещала. Я спросила ее, не злится ли она, что ты ее… немного… подстригла.

Произнося «немного», ихтионка потупилась, даже щеки заалели, что говорит о том, что ихтионка преуменьшает реальную картину.

– А она?

– А она сказала, что грех обижаться на убогих… И что-то вроде того, что на детские выходки надо отвечать детскими выходками, мол, не убивать же тебя теперь. Но ты не переживай, я сказала ей, что ты очень сожалеешь… Ты же сожалеешь, правда? И что вчера ты собиралась извиниться… Ты же извинишься перед Брестидой, Аэлло?

По мере рассказа ихтионки щеки Аэлло багровели, а глаза щурились, пока не превратились в узкие зеркальные щелки. Селина, не замечая настроения гарпии, продолжала:

– Она зашла… а потом сразу вышла. Аэлло…

Селина поежилась, словно замерзла, и произнесла каким-то обреченным тоном:

– Я чувствую магию воды… Она совсем близко! Если то, что Оракул говорила про Рубиновый Трезубец правда, то в действии с магией воды это страшно, и это приближается… Приближается ко мне, к Цитадели, к Атлантии… От этого нет спасения! Я боюсь, Аэлло!

– Я ее убью, – сообщила Аэлло. – Извинюсь и убью.

Гарпия взмахнула крыльями, оттолкнулась от земли и вскоре превратилась в точку. Селина закусила губу и обхватила себя за плечи.

***

Брестида нашлась, ожидаемо, возле своего дома, маленького и скромного, с просторной конюшней. Сверху из-за рыжих волос, торчащих во все стороны, была похожа на огневушку, но по мере снижения Аэлло превратилась в амазонку с перекошенным от гнева лицом, задранным вверх.

В руках у амазонки натянутый лук, тетива впивается в щеку. Закусив губу, Брестида не сводила глаз с кружащей в небе гарпии. Тугой кожаный лиф с трудом сдерживает содержимое декольте, что так и ходит вверх-вниз от гневного дыхания. На бедрах, под росписью татуировок, широкий кожаный пояс-доспехи, из-под него выглядывает короткая зеленая юбка. На ногах не сапоги для верховой езды, как обычно, а удобные кожаные туфли, тонкие полоски-завязки от них поднимаются к коленям.

Решив, что лучшая защита – нападение, Аэлло вытянула крыло перед собой, наводя стальное перо на цель.

– Мало я тебе прическу попортила, – пробормотала сквозь зубы Аэлло, прицеливаясь в булыжник у ног амазонки.

Гарпия не успела метнуть перо – что-то вжикнуло вдоль щеки, растрепав волосы.