– Великий магистр, эта святая вода, что, делает из одного человека двух?

– На острове пять процветающих городов, полных самых лучших корабельщиков в этой части света. Я приведу их к тебе.

– Каким образом? После покупки кораблей и металла у нас не осталось золота, чтобы им платить.

– Мы и не будем платить.

Джауз усмехнулся, повернул голову набок и кивнул. Неужели эти язычники и кивать должны не как все?

– А еще говорят, что у тебя добрая душа.

– Кто говорит?

– Твои люди. Знаешь, они пойдут за тобой за край земли.

Я покачал головой.

– Нам ни к чему край земли. – Я показал на корабли, закрывавшие восточный горизонт. – Мы идем в Костани.

Я приказал пяти легионам отправиться в приморские города, чтобы к рассвету привести десять тысяч корабельщиков. Мы обещали гильдиям возместить убытки, но их главы не хотели никого принуждать служить мне. А времени на разговоры больше не было.

Когда корабельщики шли к моим кораблям в цепях, я проклинал себя не меньше, чем, должно быть, они меня. Десятки людей погибли, сопротивляясь, предпочтя смерть работе без оплаты. Чтобы не смотреть, как их гонят, будто скот, я вернулся на свой флагманский корабль «Морской клинок» и умолял Архангела простить меня за пролитую кровь крестесцев. Я наделал гораздо больше грехов, едва успев от них очиститься. Эта тяжесть сокрушила меня, и я не мог оторвать голову от заплесневелых половиц. Я дрожал при мысли о гневе Архангела из-за каждого невинного этосианина, которому причинил боль. Как я мог? Как мог я уподобиться лордам, от которых мы пытались убежать?

Пока птицы щебетали, приветствуя утро, десять тысяч человек, включая все кораблестроительные гильдии Никсоса, трудились над перестройкой моих кораблей.

Зоси, младший брат моей покойной жены, подошел, когда я наблюдал за работами со скалистого холма. Он возглавлял один из пяти посланных за корабельщиками легионов. Несмотря на молодость, он обладал доблестью ветерана. Мягкие черты лица выдавали доброе сердце, которое, судя по угрюмому выражению лица, истекало кровью так же, как и мое.

– Уверен, что это правильно, брат? – спросил он. Кажется, он отращивал бороду, чтобы выглядеть старше, но на светлой коже волоски цвета миндаля были едва заметны. – Улицы заполнены плачущими детьми и женами, молящимися о благополучном возвращении мужей. Можем ли мы взвалить себе на спину такой грех и все еще надеяться на благосклонность Архангела?

От жгучего стыда он даже не мог смотреть в их сторону.

Я тоже не мог. Они были верующими, а я заставил их неустанно работать. В полуденный зной безветренного дня труд, должно быть, был невыносим. Щелканье кнутов эхом разносилось по склону холма. Я сам страдал от рук более могущественных людей и мог только сочувствовать.

– Когда Костани будет нашей, я вознагражу их тысячекратно. Я открою сокровищницы шаха и осыплю богатствами всех, кто трудился ради нас.

Зоси кивнул и улыбнулся.

– Я никогда не слышал от тебя лжи. Но не меня нужно убеждать. – Его плечи снова напряглись. – Этосианский рыцарь явился на твой флагманский корабль. Тебя вызывают.

– Кто?

– Епископ Иоаннес.

Несомненно. Люди Никсоса – его паства, а я их украл. Я не мог не ответить на призыв второго по старшинству епископа этосианской церкви, так что отправился вверх по второму по высоте холму к собору. Здание из белого кирпича венчали два пурпурных шпиля, а каждую стену украшали витражи.

Внутри возвышался образ Архангела из чистого золота. Если его переплавить, можно купить еще пятьсот кораблей. Не то чтобы я мог зайти так далеко. Возможно, меня еще простили бы за грехи против ближних, но против самого бога? Такой грех на душу никто бы не взял, даже ради общего блага.