– Кто такие «Древние»? – Девочка уже никуда отсюда не хотела.

– Сначала были Первые Рыцари, – портниха извлекла из кармашка носовой платок и расстегнула рукав блузки. – А за ними пришли мы. Последними Древними стали Джулиус Коллоу и Корникс Воденбран. Смысл в том, что мы… больше Тени, чем люди.

Вместо того чтобы утереть слезы, Марта накрыла платком ладонь и закатила рукав по локоть.

– Смотри, – отрешенно произнесла она.

Женщина шагнула к сияющему столбу. Поколебавшись несколько секунд, мадам Нидлз протянула руку в струи света. Стоило лучу коснуться кожи, и кисть точно растворилась! Эмьюз как завороженная таращилась на упавший на пол платок.

– Ошибки одних – исковерканные жизни других. – Марта отдернула руку. – И так во всем. Ошибся балбес-учитель – вышел недоучка-неудачник. Ошибся художник-бездарь – картина получилась мазня мазней. Ошиблись Реконструкторы, и вот вам я.

– Вам больно? – наверное, девочка побелела от ужаса.

– Нет, просто страшно.

Поражало прозрачное спокойствие женщины, у которой под кожей пряталась настоящая тьма. Чуть ниже запястья кисть выглядела отсеченной, но так не осталось насовсем. Черное пламя танцующими языками выскользнуло из раны, а минуту спустя все вернулось в норму, словно не было никакого жуткого представления. Мадам Нидлз застегнула рукав.

– Подними платок, а то я его непременно забуду, – попросила она.

– Хорошо, – но ноги не слушались.

Эмьюз с трудом заставила себя приблизиться к столбу света.

– Считается, что если я целиком войду в луч, исчезну навсегда, – в глазах женщины промелькнул безумный блеск. – Не знаю, не пробовала. Почему медлишь? Это самый обычный свет. Он тебе ничего не сделает. В книгах пишут, как солнечные лучи ласкают кожу нежными прикосновениями… Это правда?

– Да, – в горле застрял горький ком.

– Я раньше как-то стеснялась спросить, да и не у кого было, – смутилась Марта. – Прости, что напугала. Теперь Мария обидится.

– Если ей кто-нибудь расскажет, то конечно, – кивнула Эмьюз.

– Хитрющая, – портниха усмехнулась, но очень по-доброму. – А чтобы ты не ушла с тяжелым сердцем, я покажу, из чего сделано твое платье.

Мадам Нидлз подхватила накидку за рукава и легонько встряхнула. Только краешек ткани коснулся кромки света, как вся накидка нырнула в воображаемый столб. Сноп искр! Накидка засверкала и рассыпалась, а луч стал заметно ярче.

– Раз! – Марта громко хлопнула в ладоши. – И два!

Женщина исчезла под столом, а когда вынырнула, свет окрасился в невообразимо густой синий. После того, как платье тоже растворилось без следа, мадам Нидлз снова дернула рычаг, и столб пропал.

– Многие вещи не хороши и не плохи сами по себе, – Марта протянула девочке масляную лампу. – Все зависит от способа приложения. Поднимайся. Мария, наверное, уже места себе не находит. А я останусь здесь. Сегодня слишком ясно.

– Я… без лампы попробую, – решилась Эмьюз.

– Так правильнее, – подбодрила портниха и потушила фитиль.

– Скажи на милость, принцесса, отчего ты битый час торчишь в чулане? – Росарио перестала стучать и покрутила дверную ручку. – Сама заперлась или замок заклинило?

– Сама. – Девочка отложила дневник и поднялась на ноги. – Это самое темное место в доме. Хочу потренироваться.

– Похвально, – согласилась тетка. – Может, заодно поснимаешь там паутину? Или пусти меня.

– Я поснимаю, только чем? – Эмьюз поспешно сунула плашку в нагрудный карман сарафана.

– Веник в углу, за сломанным стулом, – ответила Тэсори. – Я закончила с твоей комнатой. Прочла письма?

– Нет. – Забытая почта совершенно вылетела у девочки из головы.