– Зеленый факультет? – негромко спросила леди на удивление человеческим голосом, и Лестер заулыбался:

– Пять курсов. На шестом… перестало хватать резерва. А вы, разумеется…

– Красный, полный курс, – так же негромко уронила невеста и с интересом посмотрела на еду.

Эйнар перевел дух. Кажется, все не так уж плохо? Стряпчий положил леди парочку перепелов и что-то поискал глазами.

– Мэтр Тюбуи? – насторожился Эйнар.

– А, нет-нет… – законник все-таки пребывал в некоторой растерянности.

– Передайте мои поздравления вашей кухарке, комендант Рольфсон, – невозмутимо сказала леди, беря нож и ловко разделывая птичку, придерживая ее за ножку тонкими длинными пальцами. – Очень трудно так пожарить перепелов, чтобы они подрумянились до хруста, но остались сочными.

Мэтр покосился на нее с явным удивлением, тоже взялся за ножку перепелки, но почему-то сразу положил нож.

– А вам наши горные перепелки не по вкусу? – с участием спросил Тибо, и Эйнар пожалел, что не может заткнуть приятеля одним взглядом, явно ведь тот что-то понял и готовится отмочить шуточку.

– Эм… я не настолько голоден, – вывернулся стряпчий. – Пожалуй, возьму лепешку…

– Это же дичь, мэтр, – усмехнулась магичка. – Ее можно и без вилки. Между прочим, перепела и вправду очень хороши.

Кровь бросилась Эйнару сначала в щеки, потом в уши. Все-таки опозорился. Вилки он, конечно, видал, но всегда считал блажью знатных и богатых, кто не может просто взять и съесть честный кусок мяса, разрезав его ножом. Нож и ложка – что еще нужно для стола? Проклятье…

Магичка невозмутимо уплетала уже вторую птичку, но в ее взгляде Эйнару все равно виднелось снисходительное презрение.

– Да, конечно… – сконфуженно улыбнулся стряпчий, осторожно прихватывая злосчастного перепела, словно тот мог клюнуть или улететь.

Рядом Тильда, насупившись, ковыряла ложкой лепешку, полив ее джемом, хотя мясо очень любила, и Эйнар ее понимал. Есть хотелось до рычания в желудке, но ведь непременно сделаешь что-нибудь не так. Он покосился на остальных. Тибо не в счет, он разделывался с перепелками не более стеснительно, чем дворовый пес, то есть с хрустом и смачным чавканьем. Наверняка еще и посильнее чавкал – нарочно. Лестер ел спокойно и тоже держал проклятую птицу за ногу. А магичка, оставив на краю тарелки аккуратно обглоданные косточки, безмятежно промокнула пальцы куском хлеба, взяла себе лепешку, подцепив ее ножом и самым кончиком ложки, и тем же самым ножом принялась мазать на лепешку джем. Получалось у нее это так легко и спокойно, словно всю жизнь только тем и занималась. А вот Эйнар взял бы ложку. И салфетки Молли на стол не положила, разумеется…

А, да гори оно все огнем! Хоть простым, хоть магическим. Эйнар подцепил с блюда сразу двух перепелов пожирнее, перетащил к себе, намазал кусок хлеба маслом и положил сверху сыра. Еще он голодным не оставался в собственной крепости, потому что у кого-то особые представления, как надо есть. Может, за королевским столом он бы и постеснялся, но здесь-то стол – его!

Глаза Тибо, уплетающего очередную пичужку, весело и одобрительно блеснули. Леди магичка, разрезав пышку на куски, принялась есть ее ложкой, не пачкая губ черничным джемом, который, вообще-то, красит все, с чем оказывается рядом.

– Скажите, миледи, – спросил вдруг Лестер. – Седрик Ревенгар вам не родственник? Прекрасный был маг, выдающийся…

– Двоюродный дедушка, – ответила та ровно. – Вы его знали?

– А как же! Он вел у нас начальный курс. Редкий мастер! Просто редчайший… Мог не только объяснить некоторые сложные аспекты взаимодействия стихий, но и показать их. Правда, сил у него было немного, но для разумника это не помеха.