– Про создание озера над Руденхольмом я читал, – вставил Лестер. – В истории магии. Там пол-ордена работало… Молчу-молчу, давай дальше.

– С нашей стороны к Руденхольму войска подвести можно было, но толку? – серьезно продолжил Тибальд. – Правильной битвы там не устроишь, места мало, вот и заваливали ущелье то камнями, то телами – уж как получалось. Почти полк горных егерей там лег, пока вольфгардцы ломились, а потом Орден прислал магов, аж целую барготову дюжину, – и стало нам полегче. Для Вольфгарда это был последний способ закончить войну быстро, они и так увязли в ней по уши, вот и штурмовали как оголтелые, а наши отбивались, пока какая-то светлая голова не придумала, что, если что-то когда-то осушили, можно ж обратно затопить. Только людей вывести надо было, а как? Выведешь войска – Вольфгард пойдет следом.

– Ну? – не выдержал Эйнар.

– Не нукай, капитан, – укоризненно глянул Тибо. – А то главного не поймешь. Магов к этому времени уже поменьше стало, кто-то погиб. Но они держали оборону, а сами пробрались к озеру и заложили там какой-то хитрый магический заряд. Чтоб уж рвануло – так рвануло. И портал поставили из Руденхольма прямо в столицу, чтоб отвести людей. Все это быстро сделано было, чтоб вольфгардцы не прознали… Два полка, уже не егерей, а простой пехоты, они увели, но сами полегли почти все. А когда солдаты ушли, тут-то орденцы и должны были подорвать заряд и пустить Руден в ущелье. Три мага специально для этого остались: двое мужиков и одна девка-магичка.

– Женщина – боевой маг? – усомнился Эйнар.

– И не просто боевой, а один из лучших, – назидательно поднял мокрый палец Тибо. – Да только что-то там пошло не так. Вольфгардцы, язви их Барготова мать, тоже использовали магию – и положили двоих из трех. Мужиков как раз… А девка живучая оказалась, добралась до этого их заряда – и пошел Руден в Руденхольм, заливать Барготову Глотку.

– Тибо, ври да не завирайся. Вольфгард боевую магию за бесчестье считает, – не выдержал Эйнар. – Не могли они здешней магией… А ведьмаки, сам говоришь, туда прорваться не успели.

– Что они могли, а чего нет, – парировал Тибо, – это ты у жены спросишь, капитан. Потому как если все сходится, то эта твоя невеста – как раз и есть та самая магичка Лавиния Ревенгар, что осталась в живых одна из тринадцати. И выходит, что миром с Вольфгардом мы изрядно ей обязаны, потому что после Руденхольма клановые поняли, что мы им все-таки не по зубам, и прислали парламентеров. Ну, понятно, Криспин тоже отказываться не стал…

– А ее, значит, в благодарность, замуж? За меня?

Эйнар махом опрокинул треть стакана и вдруг успокоился. Все это чем дальше, тем больше напоминало дурной сон. Пока смотришь – все ясным кажется, а проснешься и сам не поймешь, как такое в голову пришло. Не могла его жена быть еще и магичкой, притом героиней войны. За такое король должен был не замуж ее выпихивать в пограничную крепость за бывшего наемника, а… Тут Эйнару воображение отказывало. Орден дать, наверное, земли какие, раз титул у нее уже есть. А если уж замуж – то за такого же лорда, мало ли их. Не саму магичку взяли бы в жены, так положенную к ней королевскую милость.

– Бред! – решительно заключил он. – Значит, это не она. Может, у нее сестра есть или кузина. Или племянница какая…

– Или тетушка семидесяти лет, – подсказал с откровенной жалостью смотрящий на него Тибо. – Вот хорошо было бы. Женился, через годик похоронил… А если в брачную ночь постараться, то и сразу. С молодой-то намучаешься. Магички – они горячие…

– Тибо! – одернул его Лестер. – Придержи помело! А ты, Эйнар, шел бы спать… Сами все скоро узнаем.