– Нет, Маш, – кивнула Вика помощнице. – Иди спать. Козявр уже дала отбой.

– Я могу подменить тебя за мониторами. Я знаю, подполковник приказала тебе, но…

– Мария! Спать!

Наконец закончив настраивать калибр резьбы сервоключа, Лиза с любопытством разглядывала Руслана, лежащего на холодной железной кушетке, накрытой белой простынёй. На парне не было одежды выше пояса, и механик не могла оторвать взгляд от паутинки шрамов по всему его телу. Особенно на их фоне выделялась культя вместо левой руки, рядом с которой лежал подготовленный киберпротез.

– Красавчик, знаю. Спасибо, – подмигнул Руслан.

– Ой, прости, – смутилась женщина, хватаясь за инструмент. – Готов?

– Сто грамм для храбрости?

– Не взяли. Да и нельзя пить алкоголь перед процессом киберпротезирования – кровь

разжижается.

– Я думал, это называется аугментирование. Так как правильно-то?

– Киберпротез – вещь, как правило, более дешёвая и не столь устойчивая к механическим повреждениям и температурному воздействию, нежели полноценный аугмент. В основном, киберпротезы используются гражданскими, при потере родных конечностей, а их детали печатаются на 3D-принтерах, что делает их относитеьно простыми и дешёвыми в изготовлении. Аугментирование же, зачастую, – намеренный процесс лишения себя той или иной конечности, с целью замены их на более совершенные. Иногда, боевые.

– Значит, у нашего сердитого паренька – аугменты?

– О да, и, чёрт бы меня побрал, они у него просто восхитительные! Как-то раз, он позволил мне чутка поковыряться в своём плече – я чуть кипятком не это самое! Да уж, не жалеют у них там, в Академии Первой Стали, денег на своих ребят.

– Это что-то типа школы для трудных подростков?

– Что-то типа. Обучают молодых ребят идти холодным оружием против огнестрела. Их выпускников называют художниками клинка. Какая-то своя древняя философия, типа бусидо, традиции воинской чести, бла-бла-бла, – Лиза почесала затылок, не снимая латексных перчаток. – Так, короче. Русь. Оттягиваем момент. Надо приступать. Будет больно.

– Да не бойся, я не сильно кусаюсь.

– Не укусишь, с тряпкой во рту, – Елизавета протянула парню скомканный кусок ткани.

– А это ещё зачем?

– Чтоб не прикусил язык. И чтоб не повредил зубы.

– Тебе или себе?

– Руслан! Блин, просто сунь это себе в рот!

– Вот уж не думал, что когда-нибудь послушаюсь таких слов, – проворчал Руслан, принимая тряпку.

– Процесс интеграции нановолокон в человеческую нервную систему крайне болезненный. Конечно, я ввела тебе анестетики, но сильно на них не рассчитывай. Сейчас я сделаю тебе несколько надрезов, туда вставлю вот эти проводочки. И вот тогда начнётся настоящий ад: ближайшие минут сорок, твой организм будет адаптироваться к изменениям, но мозг просто не захочет воспринимать появление чего-то инородного и неестественного, однако наноботы не дадут организму отторгнуть протез. Если всё пройдёт хорошо, уже через несколько часов сможешь потихоньку начать шевелить новой конечностью, но понадобится куда больше времени, чтобы она стала как родная. У кого как: от пары дней, до пары месяцев. Кстати, попьёшь нейростимуляторы, двухнедельный курс – они помогут образованию устойчивых синапсов. По крайней мере, так написано в учебнике, хотя с твоим организмом я ни в чём не уверена…

– Будем считать, что я что-то понял. Ещё что-нибудь?

– Нет. Вроде. Скажу, если вспомню. Готов?

– Нет. Начинай уже.

Лиза выдавила на ладонь голубоватый гель из давно початого тюбика. Аккуратно, но сильно, размазала его по начавшему заживать шраму на предплечье Руслана.

– Ну, – выдохнула Лиза, натягивая медицинскую маску, – поехали!